До конца времен. Сознание, материя и поиски смысла в меняющейся Вселенной

Вторая идея, пожалуй, еще важнее. Открытие, согласно которому расширение пространства ускоряется, поднимает новое и, возможно, непреодолимое препятствие для вечной мысли[310]. Если, как позволяют предположить сегодняшние данные, ускоренное расширение будет продолжаться беспрепятственно, то, как мы уже видели на 12-м этаже, отдаленные галактики исчезнут с неба, как будто упадут со скалы на краю пространства. То есть мы окружены отдаленным сферическим горизонтом, который отмечает границу того, что мы хотя бы в принципе можем видеть. Все более далекие объекты удаляются от нас за космологический горизонт со скоростями, превышающими скорость света, поэтому любой свет, излученный ими, никогда до нас не дойдет.

Вы можете представить себе далекий космологический горизонт как громадную мерцающую сферу, напоминающую сферический набор далеких инфракрасных ламп, обеспечивающих фоновую температуру в пространстве. Я объясню, почему это так, в следующей главе (это тесно связано с физикой черных дыр, у которых, как установил Стивен Хокинг, тоже есть мерцающие горизонты), а здесь позвольте подчеркнуть, что температура от светящегося космологического горизонта полностью отличается от микроволновой фоновой температуры в 2,7 К, оставшейся от Большого взрыва (реликтового излучения). Со временем микроволновая фоновая температура продолжит опускаться, приближаясь к абсолютному нулю, по мере того как пространство будет расширяться, а микроволновое излучение — рассеиваться и снижать интенсивность. Температура, возникающая от космологического горизонта, ведет себя иначе. Она постоянна. Это крохотная температура — если судить по измеренной скорости ускоренного расширения, она составляет примерно 10–30 К, — но она долговечна. А в конечном итоге долговечность имеет значение.

Теплота спонтанно перетекает только от более горячих тел к более холодным. Когда температура Мыслителя выше температуры Вселенной, он имеет возможность излучать свое лишнее тепло в пространство. Но, если бы температура Мыслителя опустилась ниже температуры пространства, тепло потекло бы в обратном направлении — из пространства в Мыслителя, мешая ему сбрасывать свои тепловые отходы. Из этого следует, что гибернационная стратегия обречена на неудачу. Поскольку Мыслитель продолжает снижать свою температуру (напомню, это позволяет ему продолжать мыслить до бесконечности на конечном энергетическом бюджете), рано или поздно она достигнет крохотной величины 10–30 К. В этот момент игра закончится. Вселенная перестанет принимать его тепловые отходы. Еще одна мысль (или, точнее говоря, еще одно стирание) — и Мыслитель поджарится.

Этот вывод опирается на предположение о том, что ускоренное расширение пространства будет продолжаться без изменений. Никто не знает, так ли будет на самом деле. Ускорение может увеличиться, толкая нас к Большому разрыву и дополнительно ухудшая перспективы жизни и мысли. Или оно может уменьшиться. Это устранило бы космологический горизонт, выключило далекие инфракрасные лампы и позволило температуре Вселенной снижаться вечно. Как показали физики Уилл Кинни и Кэти Фриз, такая космологическая возможность восстановила бы первоначальный оптимизм Дайсона, позволив Мыслителю, строго следующему гибернационной схеме, продолжать мыслить бесконечно долго[311].

Я далек от того, чтобы еще ослаблять и без того слабый лучик надежды на будущее мысли, но полезно вкратце вспомнить, как обстоят дела. Вся наша цепочка рассуждений выкована из оптимизма. Мы считаем, что во Вселенной, где нет, возможно, ничего, начиная от звезд и планет и заканчивая молекулами и атомами, может все же существовать Мыслитель. Хотя вокруг будут летать стабильные элементарные частицы, такие как электроны, нейтрино и фотоны, требуется все же весьма оптимистичное воображение, чтобы представить себе, что можно их собрать и сделать из них мыслящую структуру. И все же, чтобы сохранить максимально открытый взгляд, мы предположили, что такую сущность можно сформировать. И безусловно, отрадно узнать, что если Вселенная расширяется нужным нам способом, то существует по крайней мере шанс, что такие Мыслители смогут мыслить бесконечно. Тем не менее трудно избежать вывода, что будущее мысли сомнительно.