До края земли

Кэт разозлилась не на шутку, и это свидетельствовало о том, что Трэвис затронул очень болезненный вопрос. Он от души желал верить в то, что она не собиралась выпрашивать у него денег. Трэвис ощущал внутреннюю потребность верить ей.

До этого момента он и не представлял, что деньги стали для него тюрьмой, в которой ему весьма неуютно.

– Я не привык иметь дело с такими женщинами, как ты.

–Уверена, что ты вообще не привык к женщинам. С твоими манерами женщин арендуют на четверть часа. А теперь, Трэвис, открой дверь.

Кэт ожидала всего что угодно, но только не ироничного смеха. От этого смеха она снова затрепетала, ибо в нем были нежность и теплота.

– Ты всегда царапаешь до крови своими коготками? – полюбопытствовал Трэвис.

Кэт поморщилась от боли в ноге. В горячей воде рана очистилась, но еще не до конца. Несмотря на сильную усталость, Кэт решила осуществить то, что задумала.

– Игра кончилась, Трэвис, независимо от того, во что ты играл.

– Я не…

– Несомненно, играл, – резко оборвала его Кэт. – Ты нашел кошечку и клетку, а потом начал заталкивать острые иголки сквозь прутья, желая понаблюдать, как кошка будет царапаться и плакать. Это позволяет тебе ощутить свою силу, а кошка… – Она пожала плечами. – Черт возьми, а кого волнует, каково кошке? Это же просто животное, а ты – человек.

Кэт увидела, как Трэвис сжал кулаки. Под его загорелой кожей перекатывались мышцы.

Не двигаясь, она ждала, когда Трэвис отпустит ее.

– Не бойся, – сказал он. – Я не причиню тебе вреда.

– Знаю.

– Откуда? – Трэвис посмотрел на свои кулаки.

– Я догадалась об этом так же, как и о том, что тебе можно доверить мои фотоаппараты. Почему-то мы пугающе хорошо знаем друг друга, а из-за этого воспринимаем бестактное высказывание гораздо… болезненнее.

– Кошка в клетке, – прошептал Трэвис. – Хотел бы я знать, кто оставил у тебя такие шрамы.

– Поверь, знакомство с ним не доставило бы тебе удовольствия. Он несимпатичный мальчик.

Постепенно кулаки Трэвиса разжались, и он длинно выругался.

Впервые Кэт обратила внимание на тонкие шрамы покрывающие пальцы Трэвиса. Одни из них были совсем свежими, а другие появились так давно, что стали почти незаметны на загорелой коже. Интересно, какая работа оставила такие паучьи метки и что за особа нанесла ему невидимые, но куда более глубокие раны.

– Неужели, он был таким плохим? – спросил Трэвис.

– Мой бывший муж?

– Тот мальчик, который засадил тебя в клетку и мучил?

– Думаю, немногим хуже той самки, что перессорила тебя с половиной человечества.

– Полагаешь, это сделала женщина?

– Самка, – уточнила Кэт. – Уверена в этом. К сожалению, мало кто умеет доброжелательно и внимательно относиться к противоположному полу.

– И ты?

– Конечно.

– Когда же начнешь учиться этому?

Кэт ничего не ответила, и постепенно стала успокаиваться. Плечи ее опустились: она больше не могла бороться с Трэвисом и со своими воспоминаниями.

Опустив сумку с фотоаппаратами на пол, Кэт прислонилась лбом к закрытой двери и только тогда заметила, что стоит в большой луже розовой воды.

Трэвис, тоже заметив это, снова подхватил Кэт на руки.

– Но…

– Успокойся, – оборвал ее Трэвис. – Я только перебинтую тебе ногу. Если захочешь после этого уйти, не буду задерживать.

На этот раз Трэвис усадил ее в ванной комнате, окрашенной в тона лаванды, лимона и фуксии. Его загорелая широкая спина выглядела настолько неуместно среди всего этого пастельного великолепия, что Кэт не сдержала улыбки.

Но когда Трэвис коснулся ее ноги, улыбка исчезла.

– Болит? – мягко спросил он.

Кэт стиснула зубы.

– Придется потерпеть. Нужно очистить рану от песка. Может, сделаешь это сама?

Кэт согнула правую ногу в колене и осмотрела ступню. На ней оказалось несколько порезов, к счастью, неглубоких, иначе пришлось бы зашивать. Однако обработать их самой Кэт не удалось бы. Она разогнула ногу, предоставив возможность Трэвису заняться ею.

Налив в таз теплой воды и дезинфицирующего раствора, он опустил туда ногу Кэт, вышел из ванной и вскоре вернулся с темно-синим халатом в руках. Накинув его на плечи Кэт, он сел на пол и взял в руки ее порезанную ногу.

Стараясь не причинять боли, Трэвис очистил порезы Кэт, наложил мазь и забинтовал ступню. Покончив с этим, он начал легко массировать икроножную мышцу.

Кэт наблюдала за ним. Его сильные и уверенные пальцы быстро сняли мучительную судорогу. Глядя на Трэвиса, Кэт забыла о боли в ноге. Его каштановые волосы блестели от влаги. Длинные пальцы работали ловко и быстро.

Кэт очень хотелось сфотографировать Трэвиса, запечатлеть его подвижные черты и грубоватую силу. Он казался ей таким же неотразимым, как и большая яхта.

– О чем ты думаешь? – тихо спросил Трэвис.

– Мне хочется сфотографировать тебя.

Трэвис рассмеялся.

–Ты всегда будешь удивлять меня?

– Если бы не твои предрассудки, я бы не удивила тебя.

– Ладно, я избавлюсь от всех моих предрассудков, связанных с женщинами. А ты, Кэт, откажешься от своих?

– Мои предрассудки касаются только мальчиков. Я никогда не была знакома с настоящим мужчиной.