До мозга костей (ЛП)

Мой взгляд останавливается на бледном оттенке её дрожащих губ, кровь отхлынула от них. Ни одна частичка меня не хочет согревать её. Меня охватывает внезапное и опасное желание разоврать ей хлипкую блузку, чтобы увидеть мурашки, покрывающие её кожу.

Я должен уехать.

Сегодня вечером.

Мудрый выбор — собрать свои вещи и убраться из города. Я уже давно определился со своим следующим пунктом назначения. Всё, что мне нужно сделать, это уйти и не оглядываться.

— Так что, по-твоему, мы должны делать?

Вопрос слетает с моих губ, шокируя нас обоих.

— Я разберусь с Брэдом, — говорит она, ее голос дрожит. — Без улик или доказательств каких-либо несоответствий. Я прекрасно могу успокоить его, не прибегая к крайним мерам.

Прямо сейчас, я заканчиваю за нее.

Брэд может быть и податливый, но это до поры до времени, и его время вышло в тот момент, когда он вторгся на мою территорию.

Я молча соглашаюсь, решительно кивнув.

— А тело?

Она делает вдох, её губы дрожат, она прижимает ладони к стали и толкает себя вперед. Я не отступаю.

— Не вижу причин, почему мы должны отменить все наши развлечения… — она смело зажимает мой галстук между пальцами. — Кроме того, у тебя всё ещё есть эта противная запись со мной. Ты готов удалить её, Джек? Готов отказаться от своих рычагов давления про меня? — она накручивает галстук на ладонь, горячее трение её руки ласкает мою грудь. — Девушке нужно как-то заботиться о себе в этом мире.

Огонь пробегает по моему телу, разжигая мои действия, прежде чем я осознаю, что сделал шаг. Я хватаю Кири за горло, моя ладонь прижимается к её трахее, пальцы сдавливают её шею, затем смотрю вниз, на её милое лицо, и упиваюсь промелькнувшим страхом, который она успевает быстро скрыть.

— Ты не девушка, — говорю я, мой тон убийственен. — Ты — раздражающее неудобство, которое напрашивается на хорошую порку.

Её зрачки расширяются.

— И разве тебе не ненавистно то, что тебя это сильно возбуждает.

Мой член дергается в ответ, искушение раздавить её трахею — яростная потребность, обвившаяся вокруг моей сходящей на нет сдержанности. Я давлю на её горло, в то время как она глотает, и чувствую, как её подъязычная кость соблазнительно прижимается к моей ладони.

Наши лица теперь в сантиметрах друг от друга.

— Назови мне хоть одну чертову причину, почему я не должен задушить тебя и положить твоё безвольное тело в один из этих шкафчиков.

Тяжело дыша, она убирает руку с моей груди и опускает пальцы в карман юбки. Поместив серебряный предмет в поле моего зрения, она чиркает зажигалкой.

Моя хватка слабеет, и она говорит: — Потому что ты понятия не имеешь, что ещё у меня есть на тебя, Джек. А теперь будь хорошим мальчиком и убери руку.

Ладонь всё ещё сжимает её горло, какая-то темная потребность отказывается её отпускать.

Освобождая её горло по одному пальцу за раз, я медленно отстраняюсь. Это как раздвинуть два противоположных полюса магнита.

Она трогает свою шею, изящные пальчики осматривают её на предмет повреждений.

— Я знаю, как душить, не нанося вреда, — говорю я. — Если захочу причинить тебе боль, то сделаю это.

— Хорошо, Джек. Новая цель, — подняв подбородок, она расправляет плечи. — Я предлагаю поднять ставки в нашем соперничестве. Брэд скоро уедет, и я согласна, что мы можем объявить ничью. Но этот специальный агент? Ему и правда стоит исчезнуть.

— И как ты предлагаешь кому-то из нас этого добиться, лепесток?

Её брови приподнимаются на слове «лепесток».

— Честно говоря, ты совсем не умеешь веселиться, Джек, — она подходит ближе. — Используй своё воображение, — затем она проходит мимо меня.

— Куда ты идешь?

— Как бы мне ни нравилось замерзать до смерти с тобой в холодильной камере, думаю, нам лучше убираться отсюда. По отдельности. Знаешь, чтобы не вызвать подозрений, — она улыбается и хлопает своими густыми ресницами. — Если только ты не хочешь, чтобы наши коллеги подумали, что у нас роман.

На моё суровое молчание она тяжело выдыхает и говорит: — Для виду я собираюсь присоединиться к поисковой группе.

Я киваю.

— Хорошая идея.

— Я вне себе от счастья от твоего одобрения.

Когда она направляется к двери, я обхватываю пальцами её запястье.

— Избавься от ленты с цветов, — говорю я ей. — Избавься от тела.

Она смотрит на меня.

— Останься здесь ещё на несколько минут, прежде чем выйти, — говорит она, отвечая собственным приказом. — Твоё холодное сердце выдержит.

Мимолетный образ погребения под слоем холодной белой пыли застилает моё зрение, на мгновение, останавливая меня, и Кири вырывается из моей хватки. Воспоминание исчезает так же быстро, как и Кири выскальзывает за дверь.

Я остаюсь в холодильной камере с большим количеством вопросов, чем когда вошёл, и с твердым членом. Вспышка гнева подрывает мою решимость вести себя прилично. Желание выслеживать и охотиться на свою жертву пульсирует в моих венах, но с федералом, шныряющим по городу, сегодня вечером удовлетворения не будет.

Придётся расслабляться другим способом.

7. ПЛЕННИК

Кири