До мозга костей (ЛП)

Наступает мгновение тишины. Я слышу каждый шорох ветерка в свернувшихся листьях, которые цепляются за ветви, тянущиеся над нами. Я могу сосчитать каждый удар своего бьющегося сердца.

Когда этот момент проходит, ритм толчков Джека возобновляется. В нем чувствуется отчаяние, потребность, словно все то, что мы не можем сказать друг другу, подталкивает нас к краю пропасти. Его пальцы кружат по моему клитору, его прикосновения скользкие от моего возбуждения, его другая рука вцепилась в мое плечо для опоры, пока он жестко трахает меня.

— Ты уничтожаешь каждую унцию моего контроля, — ворчит Джек позади меня, ослабляя движения на клиторе, когда чувствует, как я сжимаюсь вокруг его эрекции. — Я хочу трахать тебя до тех пор, пока ты не будешь умолять меня прекратить заставлять тебя кончать.

Прерывистое дыхание обжигает мою грудь, когда он безжалостно толкается.

— Я… не думаю… что когда-нибудь смогла бы, — говорю я, отрывая одну руку от земли ровно настолько, чтобы схватить предплечье Джека в бессловесной мольбе о трении. Он потирает клитор размашистыми кругами, и я стону, снова обретая устойчивость, когда мир, кажется, кружится вокруг меня. Моя киска сжимается от каждого глубокого толчка, и я кончаю, освобождение омывает меня, когда я выкрикиваю имя Джека.

Джек замедляется лишь на мгновение, его прикосновения становятся легче, когда он проводит меня через каждую секунду экстаза. Когда я готова рухнуть бескостной грудой плоти на холодную землю, длинные, раскачивающие толчки возобновляются, нарастает ритм.

— Ты же не думаешь, что когда-нибудь стала бы умолять меня прекратить заставлять тебя кончать, хмм? — Джек шепчет мне прямо в ухо, его голос — темное и соблазнительное оружие. — Ты бросила вызов, доктор Рос? Это прозвучало почти как…

Боже мой.

Я пытаюсь составить хоть какой-то связный ответ, но слова не хотят складываться в предложения на моем языке, особенно когда грубая ладонь Джека скользит по моей ягодице в теплой ласке.

— Я задал Вам вопрос, доктор Рос. Но если Вы не собираетесь отвечать, — говорит он, когда его ладонь покидает мою кожу, — я с удовольствием разрумяню Вашу идеальную задницу, пока Вы не ответите.

Сильный шлепок ударяет по моей коже, и я наклоняюсь вперед с воплем, переходящим в тихий стон. Рука Джека сглаживает жжение на моей плоти, пока он скользит во мне.

— Все еще не отвечаешь?

Я прикусываю губу, ногти впиваются в землю, и я качаю головой.

Еще один шлепок по моей заднице, и я вскрикиваю, когда моя киска сжимается вокруг члена Джека. В глубине моей души нарастает боль. Еще. Я хочу еще. Больше и больше, пока я не смогу даже думать о том, чтобы умолять, пока не потеряю рассудок и единственное, что будет существовать — это я и Джек. Пока весь мир не исчезнет.

Джек откидывается назад, его ритм ровный, пока он одной рукой обхватывает мою талию.

— Я с таким нетерпением ждал возможности увидеть на твоей коже такой красивый оттенок красного.

Раздается еще больше шлепков, их жжение смягчается ласками Джека, боль неотличима от удовольствия от его глубоких толчков. Каким бы ни был вопрос, он давно забыт, пока он трахает меня, заполняя своей длиной. Моя киска набухла от ноющей потребности, моя плоть горит под его ладонью. Джек держит меня на грани, иногда прерываясь от ударов, чтобы нежно провести ладонью по моему клитору, а затем вернуться и еще раз шлепнуть меня по заднице.

В какой-то момент мои стоны складываются в одно слово: пожалуйста.

На мгновение движения Джека замедляются, когда он проводит ладонью по моей пылающей коже.

— Мне кажется, я никогда не слышал ничего столь же сладкого, как твоя мольба, лепесток. Скажи это еще раз.

Я даю Джеку именно то, что он хочет.

С моих губ срывается череда просьб. Я умоляю его довести меня до оргазма, который уничтожит меня. Я прошу, чтобы он взял каждую частичку меня. Чтобы он заполнил меня до тех пор, пока из меня не будет капать его сперма.

Дикий рык наполняет поляну, когда Джек наносит мне сокрушительные удары. Мои пальцы сжимают пучки травы. Звезды разбиваются вдребезги перед моим взором. Моя голова наполняется ударами сердца. Джек кончает мгновение спустя, его толстая и усыпанная гвоздиками длина проталкивается так глубоко, как только может, член пульсирует, проникая в меня.

Мир оглушен давлением, сердцебиением и прерывистым дыханием. И Джек остается там на долгое время, пока мы переводим дыхание, пока внезапный холод не заставляет меня вздрогнуть. Натянув трусы и штаны, Джек поднимает меня на ноги.

— Я немного не в себе, — говорю я, глядя на пятна грязи и травы на ладонях и под ногтями.

— Ты мне нравишься такой, — отвечает Джек, опускаясь передо мной на колени, чтобы надеть мои трусики. Он замирает, когда сперма стекает по моей внутренней стороне моих бедер. Его прикосновения вызывают благоговение, когда он скользит по блестящему возбуждению, размазывая его по моей коже. Он набирает немного на палец и вводит его обратно в мою киску. — Мне это очень нравится.

— Вы такой развратный, доктор Соренсен, — говорю я с ухмылкой.

— И тебе это нравится.