До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир

– Да? – прищурилась старуха. – А с виду – настоящий мерзавец.

Коля обиженно отвернулся в другую сторону и принялся разглядывать краснеющий горизонт.

– Ладно-ладно, шучу. Симпатишный. Глаза как у моего Тузика – такие же наивные и добрые. Эх, бестолковый пёс был. Вечно в какие‑то неприятности попадал. Вот, чувствую, у тебя с ним сходство.

Коля немного оттаял, но всё равно ощущал себя по-собачьи.

– А за что вас? – решил он сменить тему.

– За разбойное нападение.

– Да ну?

– Ага. Двадцать лет назад здесь на тракториста напала. Сняла с трактора аккумуляторы, цепи, забрала все деньги и чувство собственного достоинства.

Коля нервно сглотнул. Затем внимательно изучил бабушку периферическим зрением, прикидывая, как она снимает аккумуляторы и цепи с трактора.

– За что ж вы его так?

– Время тяжёлое было. На пенсию, знаешь ли, трудно прожить, особенно когда у тебя дети – неработающие алкоголики.

– И что, прям вот руками всё снимали?

– Ага, а потом до приёмного пункта пятнадцать километров тащила.

Колино горло вдруг сдавили обида и стыд за то, что старикам приходится идти на подобное ради выживания. Он, конечно, плохо представлял себе эту картину, но не зря же говорят, что женщина в отчаянии и не на такое способна.

– А мне кажется, вас неверно направили, – после недолгого молчания произнёс он, глядя на табличку с надписью «Ногинск». – Подумаешь, аккумуляторы сняли и тракториста обидели – он же от этого не умер.

– Не умер. А ты молодец, я в тебе ошибалась. Вон там – направо. Видишь, ворота ржавые с колючей проволокой?

– Нам туда?

– Нет, это райские. Чтоб никто лишний не проник. А наши следующие, кованые.

– Красивые какие, – поразился Коля.

– Процветает геенна огненная.

– А откуда вы всё это знаете? – удивился шофёр такой осведомленности.

– Да в путеводителе было. Их всем выдают, как только возвращаешься после смерти на то место, где совершил главное зло или добро жизни.

Коля притормозил перед воротами и погудел. Те начали медленно открываться, приглашая въехать.

– Ну вот и всё. Спасибо, что докинул, Тузик, – ухмыльнулась старуха.

– Меня Коля зовут.

Мужчина не спешил. Он смотрел на ворота, которые вот-вот закроются за невинной душой, что оступилась из-за неудачно сложившихся обстоятельств.

Ведущий на радио снова заговорил:

– Коль, чего стоишь? У нас пропуск на тебя оформлен, проезжай.

– Мне кажется, что это не ваш клиент, – произнёс водитель, наклонившись к магнитоле.

– Наш, наш, не переживай. Я тут с начальством переговорил, тебе помимо айфона премия полагается за отлично выполненное первое задание. Сто тысяч. Только не тяни, проезжай.

Старуха присвистнула:

– Сто тысяч… Вот так свезло тебе, Тузик. Чего ждёшь‑то? Ехай!

– Коля меня зовут, – грустно повторил шофёр и, вывернув руль до упора, ударил по газам.

Ревя мотором, он на всей скорости влетел в глухие ворота, обрамлённые колючей проволокой. Те распахнулись, и Коле в лицо ударил яркий свет. Мужчина прикрыл глаза, но продолжил движение.

– Убери ногу с газа! – кричал кто‑то ему на ухо сквозь оглушающее рычание двигателя.

Коля убрал ногу и открыл глаза. Перед ним было дерево, которое вмяло половину морды «Газели». Лобовое стекло осколками валялось на полу и сиденьях, а также торчало из Колиного лица. В колонках играло «Радио Дача», а с улицы кто‑то пытался проникнуть внутрь машины, видимо, чтобы спасти водителя.

Коля несколько раз моргнул и почувствовал, как из носа течёт кровь.

– Что случилось? – спросил он с трудом, когда двое парней выволокли его из машины и положили на землю.

– Ты зачем на эту дорогу полез? – кричал на него в ответ один из них, одетый в форму дорожного рабочего. – Не видел, что ли, знак? Дорога на ремонте!

– Должно быть, уснул за рулём, – еле жевал слова Коля. – А где бабка?

– Какая ещё бабка? – удивился второй, пока его напарник вызывал скорую, что должна была приехать из Ногинска.

– Ну та, что в ад должна была попасть.

– Сотрясение, похоже. Лежи и не двигайся, – приказал ему парень и попытался выключить радио в машине.

– Ну что, Тузик, молодец, конечно. Не поддался, – раздалось откуда‑то сбоку. Коля повернул голову и увидел её – бабку, лежащую рядом на асфальте. – За доброе сердце тебе ещё пожить разрешено. Главное – не испытывай судьбу. Если чувствуешь, что не можешь больше ехать и засыпаешь, лучше остановись. Иначе в следующий раз за ворота тебя самого провезут, а вот за какие именно – решат твои поступки и тот, кто подберёт на пути.

В камышах

– Стоять! Куда без бахил прёшь? – раздался из ниоткуда возмущённый голос.

Женька струхнул. Он застыл на месте и молча огляделся по сторонам. Убедившись, что находится в полном одиночестве, сделал ещё один шаг.

– Я не понял, ты что, глухой? Или, может, с соображалкой проблемы? – снова раздалось непонятное ворчание.

Пруд, куда пришёл Женя, находился сразу за низкорослым полем. Спрятаться здесь было негде, всё в радиусе километра просматривалось как на ладони, разве что в камышах засел кто‑то. Но ведь на дворе апрель – холодно ещё в воду лезть.

– Ты кто? – чуть слышно спросил Женя. Голос его дрожал, но не от утренней прохлады.

– Я кто?!