До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир

Добежав до самого низа, она вытерла ноги о подол чёрного платья и вдруг стала разрастаться. Да так стремительно, что в итоге одно только лицо заняло бо́льшую часть зеркала, которое самому Вадиму Анатольевичу было по пояс.

Он ожидал увидеть молодую симпатичную девушку, а по факту перед ним стояла копия его учительницы математики, и, судя по всему, лет ей было столько же.

– Чего надо? – заговорила она хриплым басом, который эхом разлетался по комнате.

– З-з-з-здрасте, – произнёс в ответ дрожащим голосом Вадим Анатольевич.

– Забор покрасьте! Чего, говорю, призывал?

– Так я это… Познакомиться хотел, – мялся он, сомневаясь в правильности собственных слов.

– Дама, фамилия моя Пик, но можно просто Дама, – представилась женщина и, достав откуда‑то сигарету, принялась прикуривать её от свечи.

– Вадим Анатолич, но друзья зовут меня просто Анатолич.

– Угу. Так и чего, собственно, ты меня вызвал? Не просто же поздороваться.

– Н-н-нет, что вы. Я, честно говоря, представлял вас немного иначе.

– Это как же? – женщина вскинула бровь и выпустила в воздух струю дыма. Вадим Анатольевич закашлялся: сам он никогда не курил из-за астмы.

– Ну… Помоложе, постройнее – как на картах, – неуверенно произнёс он.

– А ты хам, Анатолич. Я, между прочим, на карты эти позировала две тысячи лет назад, а то, что ты в киоске купил, так это вообще стыд и срам. Подобных «дам», я тебе скажу, можно и без зеркала призвать – достаточно иметь сто долларов в кармане и свободную квартиру на полчаса.

Вадим Анатольевич покраснел.

– Да ты и сам, вообще‑то, не Вин Дизель, – продолжила Дама, разглядывая рыбака.

– А вы с ним знакомы?

– Конечно. Откуда, по-твоему, у него такая известность?

– Талант?

– Шмалант. Любой, кто достиг звёздных высот, когда‑то нашёл одно из зеркал и призвал меня. Я, если ты не в курсе, исполняю желания. Не забесплатно, естес-сно. Так чего же ты желаешь? Только помни: желания имеют свойство исполняться. Лучше трижды подумать, прежде чем произносить вслух.

Вадим Анатольевич смотрел на докурившую в зеркале женщину, которая тушила сигарету о его стол. Понимая, что расплачиваться особо нечем, да и женщина вроде идёт на диалог, а ужин уже стынет, он выпалил:

– На свидание хочу вас пригласить.

Женщина вдруг закашлялась.

– Ч-ч-ч-чего? – захлёбываясь собственными слюнями, спросила она.

– Пригласить вас желаю! На свидание! – более уверенно сказал Вадим Анатольевич, поправляя галстук.

– Меня? На свидание? – женщина внимательно оглядела собеседника. – Ну вроде ничего такой валетик. Чёрт с ним, давай попробуем, а то я тоже засиделась в Зазеркалье, – заулыбалась Дама.

Голос её стал более игривым и зазвучал на полтона выше. Она отошла вглубь зеркала и попыталась поднять ногу, чтобы переступить через межпространственный порог. Нога вышла из зеркала, следом за ней начал протискиваться таз. Женщина пыхтела, матюгалась, а потом позвала на помощь:

– Ну чего ты там стоишь? Помоги мне, Анатолич!

Тот схватил её за ногу и стал тянуть изо всех сил, но таз отказывался пролезать в зеркало. Женщина начала кричать ещё громче. Как ни старались они, а всё без толку – не смогла Дама пробраться в мир людей.

– Не судьба, видать, – вытирала она платьем раскрасневшееся лицо.

Вадим Анатольевич тяжело вздохнул, а потом предложил, раз такое дело, то хотя бы через зеркало поужинать. Дама отказываться не стала, несмотря на то что последние несколько веков ужинала в основном теми, кто её призывал и не платил за дары.

Хозяин вечера зажег ещё несколько свечей, затем притащил с кухни грубо наструганные салаты, жареную курицу, картошку в мундире, маринованные грибы, нарезку и две бутылки «сухого».

Полночи он рассказывал о своей тяжёлой судьбе, о том, как жена ушла от него из-за волос, которые не растут, об одиночестве и отчаянии, о клубе анонимных жертв Голливуда. Дама слушала и ела, а Вадим Анатольевич только пил. Впервые за долгое время он был с женщиной, и даже та не могла остаться с ним.

Когда картошка уже не лезла в рот, а последний бокал был выпит, Пиковая Дама достала ещё одну сигарету и, по привычке прикурив от свечи, сказала:

– Знаешь, Анатолич, а ведь ты сам идиот.

Уже изрядно подвыпивший мужчина непонимающе взглянул на гостью. Дама выпустила облачко дыма и продолжила:

– Такой мужик хороший, не туз, конечно, но и не семёрка бубей. Любая нормальная баба была бы твоей. А знаешь что? Я тебе помогу.

– П-п-п-правда? – заикающимся от вина голосом спросил мужчина.

– А то! А за гостеприимство твоё и доброту ничего взамен не попрошу. Так что давай, выбирай чего хошь, любой каприз.

Вадим Анатольевич почесал подбородок и, наконец‑то придумав, сказал:

– Хочу выглядеть как этот, как его, Патиссон.

– Ты уверен? – с серьёзным видом переспросила Дама.

– На все сто! Пусть эта дура, увидев меня, поймёт, как глубоко ошибалась. А я скажу, что сама, мол, виновата!

– Ничего не понимаю. Как это должно помочь?

– А и не надо понимать. Обещала – помоги, а если нет – ну, значит, так тому и быть…

– Да ладно, ладно, мне не жалко. А по буквам можешь произнести ещё раз, на что хочешь быть похож?

– Я лучше напишу.