До начала (ЛП)

— То, что должен, — эхом повторяет отец. Сложив на груди руки, он проходит мимо меня и присаживается на край комода.

— А значит, в данном случае ты должен идти против своего отца и срывать одну из крупнейших сделок в его карьере? Да нет, самую крупную сделку в его карьере!

— Я просил тебя помочь мне, — продолжает он. — А что сделал ты? Ты украл мой контакт прямо у меня из-под носа и привёз его моему конкуренту.

— Ты вообще себя слышишь? — недоверчиво спрашиваю я. — Это как раз самая смехотворная вещь из того, что произошло. Ты похитил девушку-подростка и держал её в заложниках у себя дома!

Отец качает головой.

— Все это относительно. Да, я на неё давил, но она всегда могла уйти... Если бы захотела. И если бы ты не вмешался, уверен, мы бы с ней пришли к соглашению. Фактически, я до сих пор на это надеюсь.

— Ты заблуждаешься, отец. Джуно никогда не станет помогать тебе добровольно. Тебе пришлось бы заставить её. А значит, ты недалеко уйдёшь от этого больного на голову Эйвери, —заявляю я, кивая на дверь. Где-то в доме до сих пор слышны крики Эйвери.

— Сила всегда необходима в переговорах. Вопрос лишь в том, скрытая она или... — мой отец тщательно подбирает слово, — ...или явная.

Я смотрю на него, и в голове все крутится вопрос: когда обман и мошенничество настолько въелись в его личность, что он сам стал верить своей лжи? Отец ждет от меня ответа, но я не собираюсь доставить ему такого удовольствия. Наконец он качает головой.

— Майлс, ты даже не представляешь, насколько опасна ситуация, в которую ты попал.

— Правда? — спрашиваю я и задираю футболку.

Отец замечает след от огнестрельного ранения и судорожно вдыхает.

— Господи. Что случилось?

Впервые с нашей встречи он выглядит действительно потрясённым.

— Меня подстрелили, — отвечаю я.

— Кто? — уточняет отец.

— Один из охранников Эйвери. Они преследовали нас в Лос-Анджелесе, когда мы сбежали из твоего дома.

— Что?!

Отец вскакивает и распахивает дверь.

— О'Доннелл! — орет он. Спустя пару секунд О'Доннелл появляется в коридоре.

— Ты знал, что моего сына ранили?

— Это был не я, — отвечает охранник, его глаза широко раскрыты.

— Это был не он, — подтверждаю я.

— Значит, твой напарник ранил его? — уточняет отец, и его голос звучит угрожающе.

— Он стрелял в него. Но я не знал, что в мальчика попали, — рассказывает О'Доннелл. — А сразу после этого наш джип перевернулся, и я был занят спасением своей жизни.

— Достаточно, — прерывает его отец и захлопывает дверь прямо перед лицом охранника.

— Я почти умер, — продолжаю я. — Джуно спасла мне жизнь.

Я замечаю, как лицо отца перекосилось от боли. Всего на долю секунды на нем отразилось беспокойство обо мне. Это самое близкое к любви чувство, которое он мог подарить мне за все эти годы, и мой вулкан остывает на пару градусов. Этого достаточно, чтобы моя маска безразличия сползла. И отец, как акула, замечает моё слабое место и начинает бить по нему.

— Так у тебя чувства к той девушке, так? — спрашивает он. — Думаешь, что любишь её.

Я застываю в нерешительности, но потом киваю.

— Ты ещё молод, — тихо говорит отец. — Ты не знаешь, что такое любовь.

— Но я точно знаю, что любовью не является, — отвечаю я. — Если любишь кого-то, нельзя оставлять его, когда он болен. Когда доведён до отчаяния.

— Так вот в чём всё дело, — протягивает отец с холодным блеском в глазах. — Ты злишься на меня за то, что твоя мать ушла. Но это она бросила нас, Майлс. Не я заставил её уйти.

— А ты хотя бы пытался её остановить? — спрашиваю я.

Отец вздыхает.

— Тяжело жить с человеком, когда он в депрессии. Ты даже не представляешь, как всё может быть сложно.

— Так попробуй, — возражаю я. — Объясни. Хотя бы раз.

Отец печально качает головой.

— Я оплатил лучшее лечение и лучших сиделок твоей матери, каких только мог найти. Но мне надо было руководить многомиллиардными корпорациями. Я не мог сам сидеть и заботиться о ней.

— Всё всегда сводится только к тебе, — закипаю я. — Твой бизнес. Твои достижения. Твои деньги.

— Этими деньгами я оплачиваю всё, что у тебя есть. — Отец поднимает руки вверх, призывая меня успокоиться, и вздыхает. — Послушай, Майлс. Помоги мне уговорить Джуно, и мы все сможем поехать домой.

— И зачем мне это делать?

— Думаю, вопрос нужно поставить по-другому: а почему ты не должен это делать? Я уже говорил: всё, что у тебя есть, ты получил от меня. Твоё будущее в моих руках. Кто ещё оплатит твой колледж, поддержит, пока ты не получишь диплом, кто найдёт тебе достойную первую работу?

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него в упор, готовлюсь говорить, стараюсь, чтобы мой голос не дрожал. Сражаюсь с вулканом внутри себя.

— Нет, пап. Моё будущее в моих руках. Мне не нужны твои деньги. Не нужна твоя помощь. И тебе я помогать не собираюсь. Так что скажи: теперь я твой пленник или могу уйти отсюда?

— Ты понимаешь, что говоришь? Если ты сейчас уйдёшь, между нами всё будет кончено.

— «Нас» уже давным-давно не существует.

Я открываю дверь, и дорогу мне сразу же преграждает один из отцовских охранников.

— Пропусти его, — произносит отец. Тот отступает и дает мне пройти.