До нас (ЛП)

— Дело не в раке. — Я направляюсь к дому. — Мы редко говорим о раке. Думаю, я заставляю ее чувствовать себя нормальной. А нормальность заставляет ее улыбаться.

Я останавливаюсь и жду, пока он откроет дверь, потому что у меня заняты руки.

— Мне кажется, все ее друзья смердят горем и жалостью. Даже когда не упоминают о раке, держу пари, она может видеть его на их лицах.

Он нажимает на дверную ручку.

— А как на нее смотришь ты?

Крепче сжимая извивающегося Гарри Паутера, я пожимаю плечами.

— Наверное, с недоумением, что она относится ко мне как к равной. Не как к наемной помощнице. Не как к молодой глупой женщине, у которой не было такого же жизненного опыта.

Зак сохраняет безучастное выражение лица, словно ему требуется время, чтобы мой ответ проник в его мозг и обрел смысл. Сьюзи не хочет чьей-либо жалости из-за рака, как и я не хочу чьей-либо жалости из-за отсутствия жилья. Не знаю… может, она меня поймет. Может, мне уже давно следовало объяснить ей свои жизненные обстоятельства. Я не знаю, каково это, когда в моей жизни есть кто-то, кому можно доверять, поэтому не доверять никому — мой режим по умолчанию.

Я прочищаю горло.

— Я наполню лоток и прыгну в душ. Потом расскажу Сьюзи. Сама расскажу. И если она не предложит мне остаться, ты не скажешь ни слова. Хорошо?

Зак едва заметно кивает, прежде чем толкнуть дверь.

После долгого и столь необходимого душа я высушиваю волосы и надеваю сарафан. Сворачивая за угол, чтобы пройти на кухню, мое внимание привлекает куча вещей в гостевой спальне.

Эти вещи — мои. Все, что было в моей машине теперь аккуратно сложено в изножье кровати.

Зак ей сказал. Я его убью.

Он сделал это, хотя я просила его не говорить. Я иду по коридору, надеясь, найти его раньше, чем увижу Сьюзи, но замечаю его снаружи. Открыв входную дверь и тихо закрыв ее за собой, топаю босыми ногами к подъездной дорожке, где он чистит мою машину пылесосом Shop-Vac.

— Что ты делаешь? И зачем ей сказал? Я просила тебя позволить мне самой рассказать ей! — Я нажимаю кнопку, выключая пылесос.

Зак в замешательстве оглядывается через плечо, пока не видит меня.

— Зачем ты его отключила? — Он пятится от задней части машины.

— Зачем ты ей сказал?

— Я не говорил. Она спит.

— Тогда зачем притащил все мои вещи в дом? И почему чистишь мою машину?

— Боже…

Он отбрасывает шланг в сторону и присаживается на бампер, потирая ладонями лицо.

— Потому что я знаю свою жену. И вместо того, чтобы ждать, пока она проснется и скажет мне сделать именно то, чем я занят в данный момент, я решил начать с этого, — бормочет он, указывая на пылесос, прежде чем опустить руки по бокам. — Чего ты боишься? Чьей-то помощи? Разве ты не слышала пословицу: «Гордыня до добра не доведет»?

После нескольких секунд молчания медленно качаю головой.

— Это так… — шепчу я, — …унизительно.

— Эй, посмотри на меня.

Я заставляю свой взгляд подняться вверх.

— Ты не виновата в том, что у тебя эпилепсия. И не виновата в том, что в этой стране дерьмовая система здравоохранения — или ее, в принципе, нет. Ясно?

Я знаю, что это не моя вина, но мои проблемы так не решить. И эти проблемы начинают ощущаться как ошибки и недостатки.

— Иди и скажи Мишель, что остаешься и дождись, пока проснется Сьюзи. Мишель в прачечной, пришивает пуговицу к брюкам Сьюзи.

Я киваю, медленно поворачиваюсь и чувствую неизбежную слабость. Сделав два шага, оглядываюсь через плечо как раз в тот момент, когда Зак тянется к кнопке пылесоса, чтобы его включить.

— Зак?

Он поднимает голову.

— Да?

— Ты хороший человек.

После нескольких секунд он слегка улыбается мне.

Так красиво.

Так неожиданно по-доброму.

И так… сломлено.

Если душа способна покинуть тело перед смертью, я уверена, что душа Зака медленно ускользает, следуя за исчезающим существованием Сьюзи в этом мире. Представить не могу, на что похожа такая любовь.

ГЛАВА 8

Мишель заканчивает с шитьем и уходит как раз в тот момент, когда Зак наполняет ведро мыльной водой, чтобы вымыть мою машину. Вот и второй раунд смущения.

Я свернулась калачиком в бело-голубом кресле в углу спальни и наблюдаю за спящей Сьюзи. Она выглядит такой умиротворенной. Интересно, какие видения наполняют ее сны? Снится ли ей нынешняя жизнь? Или прошлая? Может, ей снится, как она покидает свое больное, хилое тело и воссоединится со своей прежней любовью.

— Ты весь день будешь смотреть, как я сплю?

Я ухмыляюсь, когда глаза Сьюзи распахиваются.

— Только если ты проспишь весь день.

Она переворачивается на бок, лицом ко мне.

— Почему такое грустное лицо, Эм? — Голос у нее другой. Не такой сильный. Это напоминание о том, что она умирает.

И вот я добавляю в ее жизнь то, чего ей не нужно. Слезы обжигают глаза, но я сдерживаю их, делая медленный глубокий вдох.

— Зак поймал меня в парке.

Глаза Сьюзи сужаются, отчего морщинки вокруг них углубляются еще сильнее, чем уже сделало отсутствие правильного питания.

— Поймал тебя? Ты упала?

С приглушенным мычанием я несколько раз мотаю головой.

— Он поймал меня дремлющей в машине.

Сьюзи часто моргает.

— Ладно…

Отведя взгляд в сторону и судорожно выдохнув, снова смотрю на нее.