До неба и выше (СИ)

Было тяжело ему поверить после Кастанеды. Фрайе от меня многого натерпелся, но упрямо не оставлял, хотя порой его забота даже раздражала. У него был выговор от Рустава за то, что он напал на Луиса, когда тот домо… - демон осекся, опомнившись, - доставал меня. И сейчас, думаю, если у него-таки не выйдет пробиться в кафе через мое заклинание, он постарается протаранить его на моей машине. А потом нас заживо кремирует Дже за вероятное опоздание из-за раздолбанного Ниссана, Ларе же останется только посыпать наши головы пеплом, для спецэффекта.

Джун хмыкнул на плече демона и выпрямился. Нехотя чуть отстранившись, он заглянул в глаза Адриана, словно что-то ища в его лице, пытаясь выбрать из вороха мыслей и вопросов один единственный, самый важный.

- Ты вспомнил меня? - помолчав, тихо спросил он.

- Нет, но, - демон серьезно встретил прямой взгляд, - я верю тебе.

Уэда с горечью улыбнулся и в то же время, с облегчением почувствовал, что его будто что-то отпустило, и оказалась, что дышать очень легко. Дэмиан, заметив, как Джун кратко облизал губы, вспомнил о том, что обещал ответить за поцелуй, но тем же отвечать в данный момент ему показалась лишним, поэтому он, хитро глядя в глаза парня, потянулся к нему. Джун, заметив это, притянул его ближе, чуть склоняя голову. В последний момент, демон поменял траекторию и осторожно слизнул все-таки сорвавшуюся с ресниц и не успевшую высохнуть, слезу. Темные глаза оборотня в удивлении расширились, хотя на губах уже заиграла ответная улыбка.

Внезапно воздух завибрировал и, спустя мгновение, дверь, вместе с куском косяка отлетела в сторону.

- Всем стоять! – рявкнул ввалившийся Фрайе, в руках он держал, уже знакомое Уэде оружие. Ликантроп заметил парней и замерев, моргнул для верности пару раз.

- Сейчас спасать будешь? – усмехнувшись, уточнил Джун.

- Кажется, - рассеянно ответил Гальяно, но встретив скептический взгляд здорового и невредимого приятеля, загнанно огляделся, забыв наорать на друга за то, что заставил волноваться, а ведь уже второй час пошел!

– Я… это, кхм, - взгляд ликантропа зацепился за барную стойку, - воды хотел попросить… нет? – Фрайе виновато улыбнулся Дэмиану, в смущении запустив пятерню в волосы, когда Джун и Адриан, пусть и несколько нервно, захохотали.

- Я полагаю, вместо воды уместнее предложить коньяк, - в дверях возник Кларк, - он провел пальцами по косяку двери и механизм восстановления был мгновенно запущен.

В зале повисла пауза, на что Алекс только невинно развел руками.

- Я не при исполнении…

Шутка сработала. Ее оценили все, исключая разве что Азазеля. Он единственный, кто решительно не понимал, что происходит.

Глава 42.

Отвратительное на вид насекомое, вид которого невозможно было определить, взмыло в прохладный сумеречный воздух. Прозрачные сероватые крылышки, прилепленные к уродливому чешуйчатому тельцу, мельтешили неуловимо быстро, однако, скорость казалась слабоватой.

Защитная аура особняка Лакруа была почти физически ощутима во влажном воздухе, преодолеть чужаку ее невозможно, если конечно незваный гость не обладает сверхспособностями, превосходящими вершины магического искусства.

Насекомое пролетело сквозь опасный воздушный слой и устремилось к имению. Проникнув сквозь щель в подоконнике, оно покружило над тусклой, догорающей свечой и осторожно приземлилось на зеленый с золотистыми лилиями, ковер.

Теплый воздух, пахнущий ладаном, задрожал.

Насекомое приняло свой реальный облик, обратившись в высокого изящного парня. Макс Дэй Квон провел рукой по волосам и извлек из внутреннего кармана серого френча тонкие прозрачные очки. Они дадут ему дополнительный уровень защиты, на всякий случай. Хотя, это не потребуется, потому что он по рождению принадлежит этому месту. В нем нет и примеси крови светлых собирателей. Макс, несмотря на то, что ему было четыре, когда отец отдал его Роланду, все еще хорошо помнил эти стены, эти коридоры, этот воздух, пропитанный ладаном и лавандой. Возможно, благодаря снам все это сохранилось в его памяти, Мин не хотел думать, что виной тому была тоска. Он прохладно относился к идеям Лакруа, он просто любил место, где родился, лицо матери, тепло ее улыбки, сильные руки отца, подбрасывающие его в воздух, небо, которое с крыши особняка казалось еще более синим и близким. Никто не почувствует в нем чужака, потому что он не был чужим. Не чужой, но и не желанный. Губы Макса изогнулись в усмешке. И какого черта он с головой влез в эти бесполезные воспоминания? Ведь дал себе слово только лишь выполнить дело и обратно. Не слишком хорошо удается, ведь за восемнадцать лет он впервые нарушил данное себе слово и вернулся сюда. Клеймо, наложенное на него Роландом, сожжет его дотла, если он задержится здесь больше получаса, времени не так много.