До новой встречи

Это торгашество возмутило Вадима. В перемену он увел Антона на лестницу и зло сказал:

— Ты, Антон, мелочный и нечестный человек.

Антон догадался, что Вадим уже знает про его проделку с тетрадью. Но и тут он попытался вывернуться.

— Подумаешь, Сафар сделал одолжение — почистил ботинки. Да хочешь, я тебе вычищу, чистить одно удовольствие…

Сердцем Евгений Владимирович чувствовал — Яков хочет поговорить, но он выжидал; была беседа, пусть теперь ученик скажет, какая профессия его более увлекает. Ожидание предстоящего разговора утомляло и мастера, и ученика. У Якова было меньше выдержки. В понедельник, после звонка, он нарочно задергался в мастерской, и, когда Евгений Владимирович остался один, смущенно переступил порог конторки.

— Я хочу взять заявление, можно? — И сразу Яков почувствовал, что нет ничего томительнее, чем неизвестность. — Буду учиться на токаря.

— На всю жизнь специальность выбираешь, — предупредил Евгений Владимирович. — Взвесь, может опять передумаешь и сбежишь в монтеры?

— Токарем на всю жизнь…

В тот вечер в конторке мастера дольше обычного горел свет.

Яков снова повеселел. Стоит мастеру ненадолго отлучиться, в мастерской раздается звонкий голос Якова:

— А что, братцы, споем про Буденного!..

Ранение у Вадима оказалось серьезнее, чем предполагал Камчатов. Прошло пять недель, а он все еще держал руку на перевязи. В субботу Варя, делая перевязку, проговорилась, что, как заживет рана, придется ему ходить на массаж. Настроение у Вадима совсем испортилось.

Самыми томительными для него были дни производственного обучения. Утром, строем придя в мастерскую, ученики расходились к станкам, и Вадим шел к своему рабочему месту. Постоит у станка, проведет щеточкой по станине, прогонит заднюю бабку по направляющим, откроет инструментальный ящик, достанет резцы, полюбуется и опять положит на место.

Вадим любил наблюдать за работой Якова. Не верилось, что еще совсем недавно этот паренек не мог отличить отрезной резец от фасонного, сталь от чугуна. Теперь же за ним не мог угнаться и Алексей. На установку втулки Яков затрачивал одну-две минуты, у Сафара и Анатолия уходило по полчаса, хотя им и казалось, что они все делают так, как показывал Евгений Владимирович. Установят все будто правильно, но стоит включить привод, и простым глазом заметно — деталь не плавно кружится, а подскакивает. У Якова все ладно, обдирочным резцом пройдет по металлу, и поверхность заблестит, словно только что отвели от нее шлифовальный круг. Посмотрит Вадим, как работают его товарищи, и еще горше станет обида на мастера. Почему нельзя работать одной рукой?

Позже Вадим понял, что обижался несправедливо. Подростки впервые попали в механическую мастерскую. Все для них ново — у одного неладно с установкой резца, другому нужно показать, как в центрах зажать поковку, у третьего ослаб ремень привода, а пятому непонятны размеры на чертеже. Если в мастерской тридцать шесть учеников, то вопросов не столько же, а в сто раз больше.

Бездействующего станка и скучающего ученика Евгений Владимирович не забывал. Учил он Вадима читать чертежи. Принесет синьку, гайку, болт, а то и подшипник. В строгих линиях, чуть заметном пунктире, легком штрихе токарь должен видеть уже готовую деталь. Он объяснял, как пользоваться универсальным угломером, а Вадиму хотелось другого — самому вытачивать болты, гайки. Как он завидовал своим сверстникам!

Проходил день, за ним другой, и незаметно в механической мастерской исчезла хлопотливая суета. Ученики словно повзрослели, реже подзывали мастера, им нравилось работать самостоятельно.

Однажды, прохаживаясь по мастерской, Евгений Владимирович заметил, что Вадим, облокотившись на инструментальную тумбочку, наблюдает, как Яков разрезает стальную трубу на кольца. Глаза у Вадима были грустные. «Скоро ли и я смогу резать металл», — казалось, спрашивали они. Мастер заметил это и подозвал его к себе.

— Скучаешь? — и шутливо предложил: — Давай на пару работать. Только мы с тобой не при деле. У тебя есть станок, да рука подгуляла. У меня есть две руки, а станка нет. А тремя руками мы можем многое сделать.

Наступило и для Вадима интересное время. Евгений Владимирович принес к станку полуметровую поковку, зажал в центрах, выверил. Включив станок, он подвел резец к торцу, и как только из-под острия начала выбегать стружка, окрашиваясь в темно-синие и золотистые цвета, Евгений Владимирович посторонился и передал управление станком Вадиму. У того даже сердце замерло: а вдруг сломается резец или, еще хуже, врежется в планшайбу? Однако резец послушно снимал ржавый слой, все шло хорошо. Обернувшись, Вадим вдруг заметил, что он один за станком, что мастер даже не смотрит на него, а что-то объясняет Оленьке…

7