До основанья, а затем (СИ)

— Бойцы, отставить. — я с тайным облегчением дал отмашку своим ветеранам, после чего они демонстративно отвернули готовые к открытию огня стволы в сторону.

— Ну так что, товарищи? Ошиблись мы? Не собирались вы в нас стрелять, правда? — я подошел к группе активистов.

— Да, наверное, мы, товарищи, ошиблись, не проверили, куда нас хотят направить…- Елин оглядел своих «ближников»: — Мы сейчас совет проведем и решение примем, что к вам мы выдвигаться не будем.

— Очень хорошо, товарищ Елин, что мы нашли общий язык и без стрельбы поняли, что делить нам с вами, товарищи нечего. — я пожал руку большевика и быстро распрощался: — До свидания товарищи, у нас еще дел очень много.

Двумя часами позже.

Запасной батальон Лейб-гвардии Литовского полка только что вышел из казарм, поэтому солдаты глядели бодро, подтягивая выводимые ротными запевалами «взвейтесь соколы орлами». Тысяча подошв в такт взбивала подтаявшую грязь на мостовой, блестящие штыки как иглы гигантского ежа, колыхались над серой гусеницей солдатского строя. Тысячный строй приближался к набережной реки Фонтанки. Казалось, никакая сила не остановит этот грозный и отлаженный механизм, состоящий из тысячи, обученных убивать, мужчин, красы и гордости революции, что вместе с солдатами Волынского и Преображенского полков, поставили на уши империю, за несколько дней разрушив все то, что за века не могли сделать иноземные захватчики. Вдруг, перед, шагавшими впереди строя батальона, офицерами остановилась пролетка, с которой какой-то человек в кожаной тужурке и фуражке, стал громко орать, размахивая какой-то бумагой.

Строй забуксовал, сломался и окончательно остановился, запевалы смолкли, где-то в конце колонны, в наступившей тишине, ударил в булыжную мостовую каблук сапога замыкающего строй солдата.

— Товарищи солдаты! — снова зычно заорал «комиссар» в кожанке: — Согласно указу нашего дорогого Временного правительства сегодня для солдат овеянного неувядающей славой, Литовского полка цирк Чинизелли дает двухчасовое бесплатное представление. Только один день и только сегодня! Да здравствует демократия и свобода! Ура товарищи! Ура!

Коляска свернула к приземистому зданию знаменитого цирка, а колонна, помявшись буквально пару секунд, двинулась вслед за экипажем, с призывно машущим бумагой, как флагом, человеком в куртке. Подведя колонну к зданию цирка со стороны Симеоновского моста, человек в коляске отдал команду: «Слева, справа, в колонну по одному, в здание цирка, шагом марш!», дождался, когда две тоненькие серые колонны, на ходу скидывая длинные винтовки с плеч, стремительно, как лесные муравьи, устремились в распахнутые улыбающимися капельдинерами двери здания цирка, после чего спокойно покатил на своей коляске по улице Инженерной в сторону Садовой.

Последний элемент боевой триады Временного правительства была полубатарея трехдюймовых противоштурмовых орудий образца одна тысяча девятьсот десятого года, что застряла на мосту у въезда в Морскую тюрьму на острове Новая Голландия, перебраниваясь с караулом моряков, что не хотела пускать дальше всякую сухопутную сволочь. Перед этим командир полубатареи напрасно проехал верхом прилегающие окрестности — другой точки для размещения орудий, кроме территории морской тюрьмы, чтобы обстрелять прямой наводкой великокняжеский дворец, где засела банда, он не нашел.

— Я еще раз говорю вам, поручик…- цедил флотский лейтенант, вызванный из караулки по требованию артиллеристского офицера: — Что без приказа из адмиралтейства я вас на территорию военно-морского объекта впустить не могу. Мало ли в кого вы там из своих плевательниц удумали стрелять. Нет, нет, решительно нет.

— Господа, я, наверное, ваш спор разрешу. — между офицерами вклинился тип в кожаной куртке, с ручным пулеметом на плече: — Спасибо, господин лейтенант, но тут дело сугубо сухопутное, флота никак не касающееся. Господин поручик, вы почему нарушаете правила перевозки опасных грузов в столице? Где сопровождение? Где красные флажки впереди и сзади? Я вынужден задержать ваш транспорт и отправить его на штрафстоянку.

— Что? — у командира полубатареи вздыбились усы: — Вы кто такой, что мне указываете, как перевозить пушки в военное время?

— Я тот, у кого есть пулемет и не один. — я указал на замершую в двух десятках метрах пролетку, с прильнувшими к «максиму» ветеранами.