До особого распоряжения

бек пришел к окончательному выводу: японцы приглашают его сотрудничать. На этот раз Таяхара будет

еще более деловитым, настойчивым и уже сделает конкретные предложения.

Однако Махмуд-бека принимал секретарь консульства Асакура. Он был весел, разговорчив, старался

понравиться молодому эмигранту. Ему Махмуд-бек, видимо, пришелся по душе. Асакура встретился не с

грубым предводителем бандитов, которые скитаются по караван-сараям, а с образованным, тонким

человеком.

- Я остро переживаю дни на чужбине, - жаловался Асакура. - Вот, например, вчера там, у нас, в храме

Тодайдзи в Нара, был праздник. Первый раз весной зачерпывается свежая вода из колодца. Монахи

размахивают факелами. Поразительное зрелище... А в апреле начнутся «вишневые танцы». Чтобы

понять нашу душу, нужно увидеть лепестки сакуры! - Секретарь консульства мечтательно прищурился,

откинул голову. - Эти лепестки не увядают. Они летят к земле. А легкий ветерок их поднимает. И они

будто танцуют, - он вздохнул. - Родная земля! Сакура... - Неожиданно японец рассмеялся: - Вам легко

запомнить мое имя - Асакура. Но, разумеется, для себя. В нашем деле нужно уметь и забывать...

Вот он и поставил рядом с собой туркестанского эмигранта. Они теперь связаны одной целью, одним

делом.

- Токио поможет вам в справедливой борьбе за освобождение родины.

- Мы очень признательны, господин Асакура.

- Но вам придется работать. Сейчас необходимо... - Секретарь консульства подошел к столу,

развернул карту Советского Союза и уже хозяйским тоном твердо заговорил: - Ваши люди должны

перейти границу. Надо там найти верных друзей, готовых в любое время выполнить приказ, каким бы он

ни был. Эти люди... - Асакура сжал кулак.

Секретарь консульства цитировал заученную наизусть инструкцию о действиях шпионов на

территории СССР. Японская разведка надеялась на фанатиков. Юноши, воспитанные на чужбине

озлобленными родителями, - самый подходящий материал. Из него можно лепить что угодно.

Разумеется, выпускать головореза с налитыми кровью глазами нельзя. Учитывается все: и внешность, и

ум, и хитрость. А главное - ненависть.

- Таких людей можно подготовить, - уверенно сказал Махмуд-бек.

- Будем готовить с завтрашнего дня, - завершил разговор хозяин. - О кандидатурах посоветуйтесь с

муфтием.

Асакура не стал предупреждать, какая ответственность за подбор агентов ложится на Махмуд-бека.

Город уже спал, когда секретарь муфтия и Нубутуси вышли из посольства. Всю дорогу они молчали. О

чем думает Нубутуси? Может, вспоминает «вишневые танцы»?

...В Самарканде много садов. Однажды подул ветер, и лепестки закружились в воздухе. Потом устало

опустились на курпачу, на раскрытые книги и тетради. Их было трое - молодых людей. И никто не

решился смахнуть лепестки. Весна упрямо напоминала о себе. От нее кружилась голова и расплывались

55

в тумане строки. Несколько лепестков он тогда сохранил в тетради с лирическими стихами. Стихи

посвящались цветущим деревьям и девушке.

Эта стихи так никто и не прочитал.

- Господин Махмуд-бек, - Нубутуси сжал его локоть, - вы куда?

- A-а... Простите. Задумался. - Махмуд-бек улыбнулся. - Если бы не вы, то прошел бы мимо дома.

- Желаю спокойной ночи, - поклонился японец. - Передайте мои добрые пожелания господину

Садретдин-хану.

В последнее время, после встречи с японцами, муфтий изменился. Чертовски выносливый старик! И

сила воли большая. Другой бы или спал, или беспокойно метался по комнате в ожидании новостей, а

муфтий даже не поднял головы. Он дописывал письмо.

- Вот наброски, сын мой, - показал на листок Садретдин-хан. - Это напоминание нашим друзьям.

Завтра займитесь ими. А теперь поведайте мне, что была за встреча у вас.

Муфтий слушал Махмуд-бека очень внимательно, изредка кивая головой, будто секретарь

подтверждал его мысли.

- Нужны два человека, молодых... - повторил муфтий. - Найдем таких, сын мой. Завтра будем решать.

Сейчас отдыхайте. Я вижу, мы начинаем работать по-настоящему. Отдыхайте.

Махмуд-бек заснул только на рассвете. Снились ему сады Самарканда и тетради со стихами.

Аскарали угощал своих гостей.

- Чашка кофе - это долгий, рассудительный разговор, крупная сделка и просто возможность

поразмышлять над жизнью. Ясно, уважаемый Махмуд-бек?

- Ясно, - засмеялся гость.

- Впервые я увидел, как пьют кофе в Стамбуле. О!.. Эта процедура заслуживает уважения. Я только

начинал свой путь торговца. За чашкой кофе состоялась сделка. Ох и крепко меня нагрели!

- Чему же вы радуетесь? - хмуро проворчал купец-туркмен.

Ему не нравился преуспевающий Аскарали, турецкий кофе и, главное, цена, которую назначил

Аскарали. Но купец ничего не мог поделать: большую партию товара здесь иначе не продать.

Приходится совершать оптовую сделку.

- Чему радуюсь? - переспросил Аскарали. - Это был хороший урок для меня.

Купец отодвинул чашку.