До пепла...

— Был такой расчет, — тоже тяжелым голосом признался он. А потом вскинулся, обхватил ее ладони своими. — Но, видно, я много не учел, и в себе… и в тебе, раз ты здесь сейчас, приехала. Главного самого не понимал тогда… И слава богу, наверное, — не то чтобы простым тоном сказал, прижавшись к ее пальцам губами…

И тут замер, похоже, только теперь заметив, что помолвочного кольца больше нет.

Глава 27

— Я не простила, Дамир, — осадила Тоня вспыхнувшую в его взгляде триумфальную радость. — Просто и с Денисом морочиться не хочу.

— Я понимаю, — медленно кивнул Пархомов…

Но оба осознавали, что ее приезд к нему говорит, как минимум, о том, что Тоня готова двигаться по этому пути. Если не сейчас, то во вполне обозримом будущем. И Дамир точно этот шанс не упустит. Но и давить сиюминутно не намерен.

— Сейчас точно не лучший момент, чтобы еще и наши претензии решать, к сожалению, — с усталостью и опустошенностью выдохнул он, словно в полной мере снова вспомнил то, что произошло. — Но и не прояснить все я не мог. Ты должна знать ситуацию. Без прикрас. Просто, как было и есть.

 Он поднялся, напоследок обхватив уже ее щеки своими руками, как бы в благодарность за поддержку согревая.

— Я ценю это, любимый, — слово снова само сорвалось с языка, как подтверждая, что не так уж он и неправ в своих расчетах.

 Но Тоня взгляд выдержала прямо, не скрывая, что, и несмотря на это, не поступится собственной гордостью и принципами. Дамир все понял, кивнул, прошел к дивану, где остался его мобильный.

— Во сколько похороны? — вернулась Тоня к невеселым мыслям.

— В одиннадцать, — Дамир тоже вновь стал мрачнее. — Можешь еще пойти поспать, там твоя одежда, в шкафу, устала же так, наверное, — заметил он, не отрываясь от какого-то сообщения в телефоне.

 Сам Дамир, между прочим, тоже был в измятой сорочке и брюках.

— А ты почему не переоделся? — уточнила Тоня, пока не анализируя тот факт, что ее вещи у него хранились… Это многое значило. И все же…

 Дамир отвлекся от телефона и посмотрел на себя так, вроде только обратил на это внимание, скривился.

— Блин! Забыл… Измотан до крайности был… Тебя не мог дождаться. Не до того было. Еще бы в душ, но самому так спать после завтрака хочется опять, что лучше еще час с тобой подремаю, — как в подтверждение этих слов, он широко зевнул.

 Тоне почему-то легче стало от этого, надеялась, что помогла ему хоть на капельку расслабиться.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой на похороны поехала? — не до конца уверенная, все же уточнила она, поднявшись и подойдя к Дамиру.

— Хочу ли я? Да… С тобой это было бы… терпимей, наверное, — он обхватил ее плечи рукой и притянул Тоню к себе, прижавшись подбородком к щеке, вдохнул, будто пытался ароматом ее волос легкие наполнить. — Только я тебя туда не возьму, даже учитывая это, птичка. Не хочу засветить. Ничего пока не ясно. Расследование уже велось органами, после подрыва у них какая-то операция началась, учитывая то, что Лешку… — он замолчал, тяжело сглотнув. — Но и у той стороны покровители сильные. Основных не снимут, так, кого-то прижучат, исполнителей, кураторов среднего звена. Это всем понятно, как бы нам с Саньком не хотелось, чтоб всех к стене и в упор… — Дамир крепче ее обнял, явно переживая в груди бурю гнева и боли. — Но пока мы не утрясли это все, не хочу тебя подставлять или подвергать опасности еще больше, — с этой тяжестью и твердой решимостью пояснил ей свои мысли. -- Подождешь тут, пока я вернусь?

 Хорошо, это она понимала и оценила то, что сейчас Дамир с ней свои намерения и поступки обсуждал.

— Да, любимый, конечно, — кивнула, и не думая высвобождаться из теплого кольца его рук.

 Как же соскучилась!.. Это немного пугало. Но и оказаться сейчас вновь поодиночке — казалось еще страшнее.

 Тут у Дамира включился телефон, замигав именем Чехова, несмотря на едва начавшийся шестой час утра. И Тоня решила не мешать им разговаривать, пошла в спальню. Если и не спать, то поваляться еще точно хотелось. Прав Дамир, после сытного завтрака какая-то сонная дрема навалилась, хоть и говорили на тяжелые темы.

 Все вещи были на своих местах. Так, как она те сложила в последний раз, когда у Дамира оставалась. То есть, может, уборщица что-то и перекладывала, но точно на те позиции, которые уже Тоня и привыкла считать условно «своими» в этом доме. И зубная щетка стояла в стаканчике в ванной около электрической щетки Дамира. Казалось странным предполагать, что этой ночью, потеряв друга и находясь в том моральном состоянии, в котором Тоня его застала приехав, Дамир бегал по квартире и раскладывал ее вещи… Не трогал, значит, оставлял, как было.

 Да, это точно подтверждало его слова, что Дамир не мог и не хотел ее полностью вычеркнуть из своей жизни. А Тоня тот его галстук искромсала ножницами и выкинула вместе с духами, чтобы и от малейшего следа мужчины в своем доме избавиться.