До пепла...

До того, как Тоня успела бы прийти в себя, чтобы озвучить, что никто его приглашать не собирался, Пархомов плотно ухватил ее плечи одной рукой. Второй же раскрытой ладонью как-то так примитивно, заставив что-то задрожать в глубине ее живота, почти по-варварски, властно погрузился в волосы Тони, обездвижив затылок. И прижался своим ненасытным ртом к ее губам…

Глава 6

 «Коли курив ти, курив,

Вогонь між нами ти розпалив,

І я попала під дим, твій дим…»

«Дим» Lama

Пархомов не соврал — целоваться он не умел совершенно…

 Только она не смогла понять: хорошо это или плохо? В голове вновь вспышка разноцветного огненного фейерверка, как утром, когда зажал ее в нише, и ни одной уже мысли, никакого шанса на спасение в этот раз! Шумит в ушах, колени подломились, повисла, вцепившись руками в его плечи.

 Потому как Дамир сходу ее трахать начал, просто делал это своим языком и губами! Укусил за нижнюю губу, царапнул зубами и тут же ворвался внутрь, прошелся языком по ее зубам, «ударил» по языку Тони своим…

 Ее так никогда и никто не целовал. Здесь даже не шла речь о нежности или чем-то подобном. Но и без жестокости совсем. Просто напористо, властно, как будто считая, что на все имеет право… И, если откровенно, Тоне в этот момент вообще возмущаться расхотелось. Она сейчас и имя свое с трудом помнила. Забыла обо всех причинах, по которым от этого мужчины утром убегала.

 Застонала только, одобряя, когда он ее в бок машины спиной упер, заставив голову откинуть назад, чтобы еще глубже в рот Тоне проникнуть. Поймал ее язык своими зубами, царапнул также, как дразнился. И своим еще глубже толкается, засасывает ее губы…

 Блин! Вот не поверила бы, но за такой поцелуй можно и душу заложить! Колени подломились. По спине… Черт! По всему телу крупная дрожь! Она уже была готова на все и для чего угодно с ним. Белье влажное от того, как успела возбудиться за несколько секунд, в животе пульсирует все, обжигает и холодит одновременно…

 Воздуха не хватает… Пополам! Она забыла, зачем тот ей нужен. Горьковатый привкус дыма сигарет Дамира ей кислород заменит!

 Но Дамир все понял. Оторвался, прижался подбородком к ее волосам. Сам так тяжело дышит! У нее от этого звука чувственный мороз по коже! Мощная мужская грудь, что Тоню к машине прижимает, ходуном ходит. И так крепко саму Тоню руками сжимает… Чувствует, что рухнет на пол, растечется лужицей у его ног без этой опоры?

 О-хо-хо! Устыдиться бы… Да и на это сил нет. Все выпил из нее за считанные мгновения!.. Или часы прошли? Не понимала сейчас! В глазах темно, только вспышки искр, как звездопад под веками, а в голове пусто, лишь пульс накатывает звенящими волнами.

 Тихо застонала, не в силах оторваться от его кожи, прижалась лицом к шее Дамира, щекой чувствуя, как резко у него кадык дернулся, когда ее стон услышал, ощущая бешеный пульс под своим виском.

— Нет… — хрипло вытолкнула из груди пересохшими губами, которые чуть побаливали.

— В смысле «нет»? — кажется, ухмыльнулся он, царапнул ей лоб колючей щекой.

 Все в нем «настоящим самцом» пробивалось: и щетина вон уже к вечеру есть, и стальной твердости член, что, пульсируя, в развилку ее бедер толкается, будто юбку хочет прорвать. Да и не это даже! Это все так, внешнее, не основное! У Дамира этот мужской напор, воля и характер точно из самого позвоночника, из нутра стальными стержнями пробивались, накрепко застывшие твердостью и напором, как прутья в железобетоне…

 Права она была — бежать нужно… Только уже поздно. Теперь не скроется, осознала ясно и четко.

— Никого не вывернуло, как я вижу, все условия твои выполнены, так что «нет» не принимается, Тоня, — мазнув еще раз своими офигительно наглыми, твердыми губами по ее щеке, Пархомов подтолкнул Тоню вбок, к пассажирскому месту. — Я поведу, ты точно не в состоянии, — усмехнулся немного свысока, но при этом явно довольный такой ее женской реакцией на его действия. — Давай ключи, — сам забрал те из ослабевших рук Тони и пристегнул ее, усадив.

 Обошел авто, внаглую же уселся за руль, расстегнув пиджак. Вытащил свой телефон, выбирая какой-то номер на экране.

— Нет… — повторила Тоня хрипло, так и не закончив предыдущую мысль. — Не учись целоваться, Дамир. Не надо. Тогда от тебя вообще спасу не будет… — наблюдая за тем, как он уверенно выруливает с парковочного места, заметила больше про себя.

 Но Пархомов услышал. И яркости его высокомерной усмешки могли бы позавидовать прожекторы на стадионе.

— Для тебя его уже и так нет, птичка, — наклонился, пока перед ними поднимался шлагбаум на выезде, еще раз коротко прижался к губам. — Давай, заказывай свою пиццу, чтоб ужин не затягивать, — глянув многозначительно, намекая на то, чем планирует заняться после еды, распорядился. Выпрямился и кому-то набрал в телефоне. — Да, Никита. Отгонишь мое авто домой. Оставил в паркинге галереи. Нет, пока не понадобишься. Наберу если что, — распорядился своему водителю, похоже.

 А сам уже выехал на дорогу… Вел он так же, как целовался, кстати… Живыми бы доехать. И адрес не спрашивает. Тоже узнал?