До первого снега

— Зрение Мики ухудшалось с каждым днём, а местные доктора разводили руками. Тео тогда и надумал сам стать врачом, а я бросил учёбу, чтобы помочь деньгами на лечение. Но всё, что хотела видеть Мика, — это Сальваторе. Всё реже мы встречались, всё меньше разговаривали. А я дико скучал. Пытал Вика, чтобы узнать хоть что-то, а сам лез на стену от ревности и неуёмной тоски. А потом появилась ты. В этой самой кофейне я смотрел на тебя и принял неверное решение.

Толедо снова отводит взгляд к окну, а между нами повисает напряжённое молчание.

— Ты решил, что, встречаясь со мной, сможешь быть ближе к Мике? — уточняю, когда тишина затягивается.

— Да! — кивает Толедо и набирается смелости посмотреть мне в глаза. — Я поступил подло, знаю.

— Я давно не сержусь! — пальцами перебираю по картонному стаканчику. Да и какой смысл мне сердиться?

— Как сумасшедший, я хотел быть ближе к Микэле, но в то же время всегда помнил, что обещал ей Вика. Поэтому так рьяно не давал Сальваторе прозреть, хотя понял, что тот влюбился в тебя уже давно.

Своим признанием Толедо меня оглушает, да только Дани не понимает, что ошибается! То была не любовь! Теперь я знаю!

— Дани, он не… — грустный смех рвётся наружу.

— Я же просил: не перебивай! — осекает Толедо, а затем продолжает. — Я сломался, когда потерял тебя на выпускном. Что-то щёлкнуло внутри от страха и осознания своей подлости. Потому и отпустил тебя. Потому и Вику помог отомстить. Я даже не стал отговаривать Сальваторе рассказать обо всём Мике, но тот боялся за тебя. А я всё ждал момента, когда он откроет Микэле правду, чтобы тут же подставить ей своё плечо.

Воспоминания тех дней накрывают лавиной разочарования. Столько пустых надежд, глупых заблуждений и обмана!

— Вик нас с тобой обыграл! — отворачиваюсь, ощущая, как с новой силой начинает щипать глаза.

— Нет, Рита! — переполняемый эмоциями Толедо повышает голос. А после, выдохнув, берёт себя в руки. — Нас всех обыграла Мика! Сальваторе порвал с ней перед вашим отъездом. По крайней мере, она сама мне так сказала. Я звонил ей каждый день, пока вы были в Росоне, и пока однажды не услышал в трубке твой голос. Я только тогда понял, что Микэла использовала меня, чтобы отомстить тебе.

— Я не понимаю, — не замечаю, как до хруста сжимаю пустой стаканчик, как слёзы, не страшась огласки, катятся по щекам.

— Знаешь, я же думал, что она наконец заметила меня. Что со мной ей и вправду интересно. Я долго не понимал, зачем она просила писать СМС. Закрывал глаза на то, что иногда она звала меня Виком, ссылаясь на её разбитое сердце и привычку, и даже не мог подумать, что стал орудием мести в руках Мики. Пока в ту ночь к телефону не подошла ты.

— Но на экране горело имя Вика, — задыхаюсь от тошнотворной правды, никак не укладывающейся в моей голове.

— Она попросила медсестру в клинике переименовать контакт. Вот так запросто земенила Вика на меня или меня на него, неважно. Это я теперь знаю, а тогда растерялся. Шестеренки в мозгах дымились от напряжения. Поверить в обман было непросто. Совсем. Разочаровываться в человеке, которого любишь, пожалуй, в разы больнее, чем его отпустить.

— Ей звонил ты? Не Вик? — говорить удаётся с трудом. Боль в горле от скопившихся слёз кажется нестерпимой.

— Вик всё лето провёл у деда. Насколько мне известно, там нет связи.

— Но как…там же имя было его… переписка…

— Я её перечитывал много раз после. Ты не обратила внимания, но Мика никогда не называла меня по имени. Я думал, она писала мне, ты была уверена, что Вику.

— Это … подло… Я не верю!

— Но это так, Рита! Я звонил тебе много раз, но без толку. Просил Мику остановиться, но она не слышала. Тогда я сам перестал ей звонить. Ты прости меня, Рита!

Суть обмана сестры медленно проникает в сознание, поднимая из глубин дикую панику и страх оттого, что Толедо со своей правдой опоздал на считаные минуты.

— Дани, — голос тихий и хриплый. — Отвези меня домой, прошу!

Глава 29. Темнота

Мы возвращаемся в Тревелин с началом сумерек. Дани, как чувствует, что опоздал с признанием, а потому мчит по трассе быстрее ветра. Я лишь держусь за плотную ткань его джинсовки и позволяю шуму заглушать жестокие мысли, что невольно раздирают душу на части.

Мика! Моя сестра. Девочка с огромным сердцем и нескончаемой силой духа. Я всегда считала себя слабой и никчёмной рядом с ней, поражалась бескорыстной доброте и смеялась над её наивностью. Даже в Росоне, когда чёрная ревность сжирала меня без остатка, я не могла представить, что Мика способна меня предать, что она вообще способна на предательство. Это же Мика! Девчонка с неземной улыбкой, привыкшая видеть прекрасное во всём! Даже во мне!

— Нет! — кричу навзрыд, кончиками пальцев ощущая, как Толедо напрягается всем телом. — Ты всё неправильно понял! Всё не так!

Дани резко тормозит и спрыгивает с байка, а потом притягивает меня к себе.

— Долго до тебя доходило, детка! — бормочет на ухо, пока сотрясаюсь в его руках в безудержном плаче. — Меня ломало не меньше. Но поверь, Рита, всё проходит!