До первого снега

А потом я просто ушла с головой в учёбу. Полгода старшей школы Тревелина — абсолютный ноль в пересчёте на местную программу. Передо мной стоял выбор: нагнать упущенное за лето и в сентябре продолжить учёбу в колледже, либо ещё на целый год застрять в старшей школе. Бесконечные репетиторы и онлайн-консультации поглотили всё свободное время и помогли справиться с беспросветной тоской по Вику. Сквозь личную непроглядную тьму и выворачивающую наизнанку боль я всё же сдержала свою клятву — отпустить Сальваторе.

По крайней мере, я так думала, пока однажды на мобильном не высветилось имя Дани. Всего лишь Дани. Но этого оказалось достаточно, чтобы едва затянувшаяся огромная рана на сердце, вновь начала кровоточить. Именно тогда я поняла, что как бы ни пряталась от собственных мыслей и чувств, как бы ни уговаривала себя забыть, всё зря. Любовь к Вику въелась под кожу и заполнила собой каждую клеточку. Вытравить её невозможно никакими клятвами и обещаниями. Несколько недель я игнорировала звонки парня, но Толедо был настойчив. Он звонил каждую субботу примерно в одно и то же время, а я смотрела на экран и безумно боялась ответить, точнее, ненароком узнать, что мой план сработал, и Вик вполне себе полюбил другую, вопреки всему, что написал в письме.

Наверно, я бы так и не нашла в себе сил ответить Толедо, если бы не фраза, невзначай брошенная отцом за завтраком.

«Спрятаться от парня из Аргентины проще простого. Интересно, где ты прячешься от себя?»

В тот день я впервые ответила Дани, постепенно возобновив с ним полноценное общение. Толедо звонил нечасто, да и в беседе никогда не говорил про Вика. Дани рассказывал про учёбу, про то, как тюльпанные поля вновь заиграли красками, а школьная команда по гандболу обзавелась новым капитаном в его лице. Вместе с Толедо я мысленно возвращалась в Тревелин, рассекая по его пустынным улочкам на скоростном байке, и пила шоколад в кофейне Эскеля. Дани стал для меня тонкой ниточкой, связующей прошлое и настоящее, а ещё он научил меня смотреть вперёд и зарядил желанием не сдаваться.

— Всё это как-то неправильно! — ворчит отец, немного нервно расхаживая по моей комнате. Так сошлось, что мой отъезд практически совпал с завершением его медового месяца. Он только утром пересёк порог родного дома, а уже через пару часов вынужден снова проститься со мной. — Тебе обязательно сегодня уезжать? Я же только вернулся, дочь!

— Пап, — закидываю в чемодан пару новых кислотно-зелёных носков: я задолжала их Дани за его поддержку. А потом подхожу к отцу и, взяв того за руку, сажусь на диван. Моя учёба и его чрезмерная занятость слишком редко позволяли нам говорить по душам, а теперь неизвестно, когда мы увидимся вновь. — Учебный год в Аргентине начинается уже в понедельник. Ты же знаешь!

— Знаю, — кивает отец и с неподдельной грустью и тревогой скользит взглядом по моему лицу. — Просто до последнего надеялся, что ты одумаешься!

— Ты так говоришь, будто я в монастырь ухожу! — смеюсь и упираюсь лбом в отцовское плечо. — Всё будет хорошо, пап!

— Ну не знаю, Рита! — Винсенто гладит меня по спине и старается звучать уверенно, но чувствую, что ему больно снова со мной расставаться. — Правда! Не по душе мне твоя затея!

— Па-а-ап! — тяну недовольно и задираю голову, чтобы встретиться с отцом взглядом. После возвращения из Тревелина я смотрю на Винсенто иначе и знаю, он это чувствует.

— Что «пап»? — шумно вздыхает и улыбается. Правда, улыбка выходит с налетом грусти. — Одна в огромном городе… Я волнуюсь, понимаешь? И не надо мне тут вспоминать прошлое! Тогда я тебя доверил Анхелю, а теперь что?

— А теперь я и сама стала взрослой.

— Взрослой она стала, — смеётся отец и сильнее прижимает к своей груди. Растворяюсь в родном тепле и терпком аромате туалетной воды. Хочу это мгновение сберечь в памяти надолго: одному Богу известно, когда мы теперь увидимся вновь.

— Ну что там такого, Рита? — спрашивает тихо, зарываясь ладонью в моих волосах. Папа прекрасно понимает, что еду я не к Вику. Я даже не знаю, где он. Со слов Анхеля, Сальваторе исчез с радаров видимости практически сразу после нашего расставания. Всё, что ждёт меня в Буэнос-Айресе, это небольшая квартира с видом на залив да место на факультете социологии. Ну и, конечно, надежда, что рядом будут Тео и Дани. В прошлом декабре ребята на пару окончили старшую школу и уже год, как учатся в Буэнос-Айресе. Тео, как и мечтал, на медицинском, ну а Дани выбрал экономическое направление.

— Не знаю пап, просто сердце туда зовёт, — отвечаю отцу честно. — Не могу здесь. Да и вам с Адрианой мешать не хочу.

— Скажешь тоже! — голос отца немного хриплый, но такой любимый и дорогой. — Ты же помнишь, что всегда можешь вернуться домой?

— Помню, — получается тихо: горло щиплет от подступающих слёз.

— И обещаешь звонить своему старику по любому поводу?

— Обязательно!

— Я люблю тебя дочка!

— Я тебя тоже, пап!

— Куда сегодня, Толедо?