До первого снега

— Сальваторе, уймись! — бросает Толедо и, чмокнув Риту в лоб, бежит на второй этаж. — С полки возле плиты возьми оливковое масло, а я за полотенцем и расчёской.

— Э, нет, ребята! Я в ваши игры не играю! Пас! — бормочу себе под нос, лишь сильнее прижимая к нему ледышки.

— Вот и замечательно! Без тебя гораздо лучше! — колко подмечает Рита, слишком быстро позабыв о перемирии.

— Ладно, зачем вам масло?

Назло нахожу стеклянную бутылку с винтовой крышкой, подбираюсь ближе к Рите и трясу маслом в воздухе, тем самым лишний раз раззадоривая девчонку.

— Исправлять твои косяки, Вик! — сморщив носик, бросает та, ладонями что-то нащупывая в волосах.

— Мои косяки маслом не сотрёшь, — смеюсь в ответ, но за улыбкой прячу горькую правду: мои ошибки невозможно искупить ничем.

— Рада, что ты это понимаешь, — язвит Рита, наивно полагая, что всё обо мне знает. — Значит, не всё потеряно, Сальваторе! Еще есть шанс стать человеком!

— Какая же ты заноза, Морено! — борюсь с желанием вылить содержимое бутылки на смазливую мордашку.

— Э, у нас вроде мир! Не забыли? — горланит Дани и по-хозяйски начинает подсовывать полотенце под голову Риты.

— Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?

— У Риты в волосах жвачка, Вик! Вот, смотри! — Толедо аккуратно отделяет прядь шелковистых волос, за которой замечаю комок прилипшей жевательной резинки.

— Вот чёрт!

— Так это не ты? — Рита с недоверием смотрит на меня, выискивая признаки лжи, пока Дани обильно пропитывает маслом спутанный клок.

— Ты за кого меня принимаешь, Морено?

— Сказать? — позабыв про жвачку, девчонка приподнимается на локтях и обжигает пылающим ненавистью взглядом. — Дани, закрой уши, а то разочаруешься в друге.

— Рита! Не дёргайся! — восклицает Толедо, взмахивая замасляными ладонями. И стоит Морено занять исходную позицию, возвращается к делу. — Смотрите, кажется, помогает!

Размякшая от масла жевательная резинка становится податливой и не такой липкой, а потому медленно, миллиметр за миллиметром начинает удаляться с волос. Утомительная процедура кажется нескончаемой, но, похоже, бесит только меня. Толедо увлечённо борется за спасение каждого волоска, периодически подбадривая пострадавшую. Сама же Рита, прикрыв глаза, продолжает сидеть, закинув назад голову, и мило улыбаться своему герою. И вроде ничего особенного не происходит, но в какой-то момент я зависаю, скользя взглядом по её тонкой шее и выпирающим ключицам. В этой спокойной расслабленной позе Морено кажется такой естественной, милой, домашней, что отчасти начинаю завидовать Толедо, который то и дело ненароком касается девчонки.

— Потерпи немного, — нашептывает Дани, кончиком носа щекоча её щеку. Губки Морено растягиваются в довольной улыбке. Такие мягкие, трепещущие, соблазнительно пухлые и до безумия дерзкие. Ловлю себя на мысли, что всё ещё помню их вкус. И сейчас ненавижу себя за эти воспоминания. Кого же я тогда наказал?

— Дани, ты чудо! — верещит она довольно, стоит Толедо полностью освободить её волосы от жевательной резинки. Рита непросто светится от счастья, она прыгает от него, как маленькая девочка в ожидании подарков в канун Рождества. В её глазах искрится радость и нескончаемая благодарность. А я как дурак не могу отвести взгляда: такой настоящей Риту Морено я вижу впервые.

* * *

— Боже, Дани, это невероятно! — Рита крепко прижимается к плечу Толедо, жадно осматриваясь по сторонам.

Ноябрь. Время цветения тюльпанов. Здесь и сейчас окрестности Тревелина похожи на иллюстрации к волшебным сказкам. Тысячи цветов манят туристов со всего света своими красками и неописуемым ароматом. И даже мы, жители предгорья Анд, каждый год ждём этого чуда, чтобы лишний раз убедиться: мир прекрасен!

— Нравится? Вот видишь, а ты мне не верила! — Дани касается губами макушки девчонки. Как обычно, нежно и трепетно. Рита прикрывает глаза и подставляет носик ветру, полной грудью вдыхая сладковатый аромат цветов. А потом смеётся. Звонко. Маняще.

Их пара кажется идеальной. Сумасбродная Морено и отважный Толедо. Рядом с Дани Рита из колючего кактуса и сама расцветает подобно тюльпану, полностью перевернув моё представление о ней. И пусть мы так и не стали друзьями, и зачастую обмениваемся едкими фразами, моя ненависть к Морено испарилась с первыми лучами весеннего солнца.

А может быть, мы просто притёрлись друг к другу. Стоило два месяца назад Толедо объявить Риту своей девушкой, как наше общение стало неизбежным и весьма частым. И хотя несносный характер Морено до сих пор даёт о себе знать, я всё чаще замечаю и другую Риту. Ту, которая вскружила голову моему лучшему другу и невольно стала причиной ежедневных улыбок Мики. За это я ей благодарен!