До победного дня

— Да, но то, что делают с этой семьей — это уже за пределом здравого смысла, — заметил Виктор, на минуту всего представив себя на месте этих детей. — Поэтому нас позвал сам мир.

— В общем-то принцип Испытаний не нов, — заметил наставник демиургов. — Однако, кроме правила свободы воли, существует еще одно, кто помнит, какое?

— Дети исключены из Испытаний, — пожал плечами Краарх, внешне похожий сегодня на сухое дерево без кроны. — И если так получилось, им должны были создать условия реабилитации, а не вот это все.

— Именно так, — кивнул пожилой учитель. — Посмотрите, что было бы, не позови нас мир.

На проекции были видны дети в большом количестве, с ранцами и специальными пакетами, полными сладостей — традиционно для Германии, да и Швейцарии. Виктор помнил эту традицию, с ностальгией вспомнив прошлое, Света прижалась к нему, еще не понимая в чем дело.

Дети были сфотографированы, ректор начальной школы сказал несколько слов. Заметно было, что одна девочка нервничает больше других — она побледнела, с тревогой поглядывая на небо, что для шестилетних детей, вообще говоря, не очень характерно, и тут случилось то, о чем не знали ни родители ребенка, ни сама девочка — традиционное празднование. Глухо выстрелила пушка, потом еще раз, завизжавший ребенок вдруг потерял сознание, падая на землю.

— Девочка погибла, что Самойловы выдержать не смогли, — проговорил наставник демиургов. — Единовременная гибель двух таких пар…

— Да, мир не разрушит, но тоже ничего хорошего, — согласилась Светка. — Значит, остается только откатить?

— Полностью откатить мы не можем, все помнят, почему? — поинтересовался старый учитель и увидев кивки, продолжил. — Ваши предложения?

Началось обсуждение. Юные демиурги спорили о том, в какой момент будет наиболее правильно откатить события, чтобы не погибли носители истинной любви, да и не случилось рецидива состояния у младших, да и у старших представителей семьи. Наставник же, уже нащупав этот самый момент, ждал, пока и до юных его учеников дойдет. Не просто пришедшие по зову Мира демиурги еще и обучались на живых примерах, совсем не сочувствуя творцу этого Мира, наказание которой было еще впереди.

* * *

— А вот как станет вам там невмоготу, весточку мне пошлешь, — вздохнул Кирилл Мефодьевич. — Ибо в место наше тайное только войти можно.

— Стоп! — Виктор будто очнулся, пораженно осматриваясь вокруг. В памяти пытались растаять картины пока неслучившегося будущего. — Кирилл Мефодьевич, вы о Тридевятом?

— Из когда вас вернули? — сразу же посерьезнел директор, оглядываясь.

Гриша с Машей, Надя с Леночкой, да и старшие Кохи вели себя похожим образом — пораженно оглядываясь вокруг они поражались обстановке, как будто только что находились совсем не тут. Что это значит, директор, разумеется, знал — время семьи отмотали назад, почему-то сохранив, хотя бы частично, память.

— Из сентября, — ответил пришедший в себя Виктор. — Машу с Гришей на подъезде к школе накрыло, Надюшу тоже, а Леночку…

— А я умерла, папочка, когда громко бухать начало, — сообщила девочка. — Или не умерла… Или только умру?

— Не умрешь, малышка! — Надя буквально прыгнула к дочери. — Никогда-никогда!

— В Тридевятое же хода Творцу нет? — поинтересовался Виктор, заставив директора приоткрыть рот от удивления.

— Нет туда ей хода, — вздохнул совершенно пораженный мужчина. — там другая уже сказка.

— Тогда… — Грета осмотрела семейство и твердо произнесла: — Мы готовы! Но как же родители Вити?

Глава 23