До победного дня

— Братик и сестричка, — после ужина внимательно разглядывавшая их девочка, подошла к тем, кого в семье звали просто «младшими». — Вам холодно?

— Нам страшно, — неожиданно признался Гриша. — А почему, я не понимаю.

— Сейчас узнаем, — пообещала Леночка и пошла к своей маме. — Мамочка, а у нас есть тик-так?

— Метроном? — поинтересовалась Надежда, стараясь не показать дочери своих эмоций. — Есть.

— Включи, пожалуйста, а то братику и сестричке страшно, — попросила девочка.

— Страшно? — эта новость была неожиданной.

Девушке казалось, что все прошло и Блокада отпустила ее младших. Вдруг услышать, что это не так, для Нади оказалось ошеломляющей новостью. Достав уже забытый, было, метроном, девушка толкнула маятник и ровное «так-так-так» разнеслось по квартире.

Радостно заулыбалась Леночка, расслабились Маша с Гришей, да и сама Надя внезапно ощутила, как ей становится спокойнее. Это значило — ничего не закончилось, просто совсем ничего. От осознания этого факта девушка уселась на стул и горько расплакалась. К ней рванулись все члены семьи. И было в том, как ее успокаивали столько от Самойловых, что плакать хотелось только сильнее.

— Не отпустило нас… Все же хорошо было, почему опять? — сквозь слезы, под стук метронома спросила Надежда.

— Ты себя дома не чувствуешь, — вздохнул герр Кох. — И мама наша себя тут не чувствует дома, да и я тоже… Дома нам жилось не сильно весело из-за того, что мы немцы.

— Фашистами обзывали? — поинтересовался Гриша, о подобном знавший. — Но в том месте, о котором Витя сказал, такого же не должно быть?

— Точно не будет, — улыбнулся Виктор. — Среди колдунов, да и волхвов такое не принято.

Ложась спать, и Надя с Виктором, и Гриша с Машей думали о том, как будет правильным поступить. До начала Леночкиного учебного года оставалось три дня.

* * *

Герр Шлоссер прибыл ровно в назначенное время, приведя с собой и Фила с Хелен. Двое подростков удивили Виктора, но, присмотревшись к гостям, русский колдун все понял. Слившиеся души, в точности как у младших, усиливал специфический ореол, выдававший принадлежность к высшим существам. И вот к ним у юноши было много вопросов, сводившихся лишь к одному: «За что?»

— Меня зовут герр Шлоссер, — представился заместитель ректора школы. — А эти молодые люди…

— Да видим мы уже, — вздохнул Виктор. — С чем пришли?

— Нужно решить, как ваши младшие смогут учиться, — объяснил герр Шлоссер не слишком приветливому молодому человеку суть визита.

— Судя по всему, никак, — юноша не дал Наде открыть рот. — Заставить вы их не сможете, несмотря на то даже, кого вы с собой привели.

— Заставлять никто никого не будет, — вступила Хелен в разговор. — И нашей вины в том, что произошло с вами нет.

— Как так «нет»? — удивился криво ухмыльнувшийся Виктор.

— Это Творец мира, знаешь, что это такое? — поинтересовался Фил.

— То есть выбора у нас нет… — поник юноша. Он знал, что это такое, понимая, что против творца вариантов просто нет.

— Мы вам поможем, — переглянувшись сообщили юные боги.

Вот это было уже не просто странно, а очень странно. Такого просто не могло быть даже теоретически, поэтому Виктор понял, что без Кирилла Мефодьевича просто не разберется, поэтому, извинившись, юноша достал походное блюдечко, чтобы связаться с директором.

— У меня ощущение такое… будто мы спим, — пожаловалась Маша. — Это все сон, а когда проснемся…

— То будет сорок второй год, — вздохнул Гриша. — Потому что такого просто не может быть.

Вернувшийся Виктор попросил подождать полчаса для того, чтобы к разговору мог присоединиться еще и директор. Так как возражений не последовало, то все присутствующие сели пить чай, а вот, что было дальше никто не запомнил. Перед глазами пролетели какие-то смазанные картины, на минуту показалась отчаянно визжавшая от страха Леночка со школьным ранцем, потом какие-то очень большие часы и все погасло.

* * *

— А вот здесь мы имеем дело с нарушением Творцом основного закона Мироздания, — выглядевший пожилым учитель показал собравшимся на проекцию мира. — Кто мне скажет, что было сделано не так и почему мы теперь можем вмешаться в судьбу этого мира?

— Да все не так… — вздохнула Светлана, подправляя пальцем историю мира. — Ну, допустим, обменять жизнь на служение — достаточно обычное дело, но…

— Но это была жизнь ребенка, — добавила Альира, демиург из нечеловеческого мира. — Так что на грани.