До последнего дыхания. Повесть об Иване Фиолетове

Повели в Баилов. Политические занимали небольшое двухэтажное здание с больничкой наверху. Высокий забор отгораживал его от пятиэтажного уголовного корпуса. Женское отделение находилось на заднем дворе.

Еще не так давно про баиловскую тюрьму ходила народе поговорка: «Отсюда не выходят, а выносят», после того, как в январе 1905 года политические заключенные устроили здесь форменный бунт в знак протест против расстрела петербургских рабочих, в тюрьме сменили начальство и тюремный режим был на время смягчен.

— Ну вот и пополнение пришло, милости просим, господа, — приветствовал начальник тюрьмы «новоселов». — Рад вас видеть.

— Не можем ответить тем же, — выразил общее мнение кто-то из арестованных.

Начальник тюрьмы не обиделся.

— Вам не будет скучно, господа. Тут вашего брата…

И верно. Не успели они войти в корпус, в длинный коридор с камерами по обеим сторонам, как из разных концов послышались веселые приветственные крики:

— Кого я вижу!.. Сколько лет, сколько зим!..

Привели еще двоих — Семена Жгенти и сторожа при библиотеке, где работала Лидия Николаевна.

— С вашей начальницей ничего не случилось? — спросил у него Фиолетов. Он подумал, что Лидия Николаевна, возможно, уже сидит в женском корпусе вместе с Ольгой.

— Пока на воле…

Через некоторое время привели Алешу Джапаридзе.

Двери всех камер были открыты, тюремные надзиратели сидели в коридоре, пили чай из блюдечек, и заключенные чувствовали себя свободно, насколько можно себя чувствовать свободными в таком заведении.

Из открытого окна корпуса, стоявшего в глубине двора, доносилась песня.

Скучно, товарищи, мне, одинокому,
В тесной каморке моей,
Скучно по родине, краю далекому,
Скучно, товарищи, мне, одинокому,
Здесь без родных, без друзей…

Тюрьма переполнена. Царское правительство согнало сюда «политиков» всех направлений — большевиков, меньшевиков, эсеров, анархистов, дашнаков, членов азербайджанской буржуазной партии «Мусават». Пожалуй, кроме тюрьмы, не было другого места, где бы могла собраться такая разношерстная компания.

— По-моему, можно открывать партийное собрание, — живо сказал Джапаридзе. Даже в тюрьме он не терял оптимизма…

А споры между большевиками и меньшевиками возникали стихийно и по любому поводу. Особенно горячились кавказцы. Фиолетов чуть было не расхохотался, прислушавшись к страстной полемике между двумя грузинами.

— Ты знаешь, кто это такой — большевик? — спрашивал кавказец-большевик.

Меньшевик ответил вопросом:

— А ты знаешь, генацвале, кто такой чиновник особых поручений?

— Знаю…

— Так вот это все равно что большевик!

— Ах, так!

Неизвестно, чем бы закончился спор, если бы между спорщиками не возникла трехаршинная, тощая фигура «внефракционника» Ванадзе. По профессии он был юрист, ладил со всеми, в том числе и с уголовниками, которым писал прошения, чем и завоевал среди них особую популярность. Ванадзе грозила длительная высылка, и он лелеял мысль о побеге.

— Ты не знаешь, кто из ваших скоро уйдет отсюда? — спросил он у Фиолетова.

— Понятия не имею… Разве что Абдула. — Он показал на Байрамова.

Как выяснилось после первого же допроса, Абдуле не предъявили никаких обвинений, а лишь требовали назвать «сообщников». Следователь уверял, что ему «все известно», что «чистосердечное раскаяние» поможет облегчить дальнейшую участь подсудимого. Джапаридзе, который уже не раз бывал в подобных переделках, высказал предположение, что Абдулу должны скоро освободить.

— Хвиалетов! На допрос пожалуйте! — выкрикнул надзиратель. — Беда мне с ентими политиками, никого на отведенном месте не застанешь, — пробормотал он.

Штаб-ротмистр Маслов из жандармского управления был поначалу приторно любезен.

— Садитесь, пожалуйста, господин Фиолетов… Курите? Нет? О, это очень хорошо. Курение ведь вредно, я знаю, а вот никак не могу бросить… Но приступим к делу. Итак, господин Фиолетов, вы уже имели удовольствие познакомиться с учреждением, в котором я имею честь служить. Это было в городе Грозном, не так ли?

Фиолетов согласно кивнул, возражать не имело смысла.

— Но, как это ни прискорбно, — продолжал жандарм, деланно вздыхая, — вы ровным счетом ничего не вынесли из преподанного вам урока и, возвратившись в Баку, продолжали заниматься своей прежней преступной деятельностью. А именно…

Штаб-ротмистр был довольно хорошо информирован и перечислил несколько митингов, сходок, собраний и демонстраций, на которых выступал или хотя бы присутствовал Фиолетов.