До последнего вздоха

Творящееся вокруг вызывало недоумение. В хвосте необъятных размеров мужчина с красным лицом и по-поросячьи заплывшими глазками что-то доказывал изморённой стюардессе едва ли не с пеной у рта. На руках у женщины плакала маленькая девочка. Окружающие её пассажиры смотрели так, словно были готовы выкинуть из самолёта и её, и ребёнка. Женщина нервничала, пыталась успокоить дочь, но та, чувствуя мамину тревогу, заходилась пуще прежнего. Как только мы набрали высоту, сидящему с противоположной стороны от нас парню припёрло вытащить с багажной полки убранную незадолго до этого сумку. Не успел он открыть дверцу, на его соседку посыпалась набитая в отсек мелочовка. Апогеем стала слетевшая и едва не угодившая ей по голове бутылка вина.

— Дурдом, — желание поскорее оказаться на месте росло с каждой минутой.

Парень принялся запихивать свои пожитки обратно. Вместо извинений в адрес женщины полетели ругательства.

До этого дня в экономе мне доводилось бывать всего несколько раз. По пальцам одной руки пересчитать можно. Да и то было это в тот год, когда я ещё не вышла замуж. Вернее, пока Алекс не сделал меня своей женой. Он любил роскошь и не скрывал этого. Вспомнилось, как однажды этот мерзавец выкупил все места в самолёте только потому, что с его личным возникли неполадки.

Глядя на творящуюся вокруг вакханалию, я начинала склоняться к тому, что он не так уж не прав.

— Чартер, — понимающе отозвалась Динара. – Граждане туристы домой возвращаются.

Она повернулась к справившемуся с полкой и теперь усиленно работающему челюстями соседу по другую сторону прохода. Смотрела до тех пор, пока тот, почувствовав её взгляд, не повернулся. Судя по тому, как он зыркнул, Дине стоило затрястись зайцем, но она, со свойственной ей надменностью, ответила ему тем же. Повернулась обратно и вздохнула, вложив во вздох всё, что думала об этом.

Только я хотела встать, её рука опустилась на мою.

— Ты куда?

На нас покосилась сидящая у иллюминатора женщина. Выражение лица у неё было таким, как если бы Дина держала меня не за руку, а за задницу.

— В туалет. Можно?

Я вышла в проход между рядами, но Дина опять остановила меня.

— Не привлекай к себе лишнего внимания, — шепнула одними губами.

Я кивнула. Дошла до уборной и, оказавшись внутри, закрыла за собой дверь с чувством, что попала если не в рай, то куда-то около. До рая крохотной конурке с унитазом было далековато. Да и мне отправляться на тот свет не так чтобы хотелось.

Вымыв руки, с раздражением выдернула из держателя несколько бумажных полотенец. Скомкала и швырнула в урну. В дверь затарабанили.

— Тебе это так просто не сойдёт, Алекс, — шепнула гневно, открывая замок.

Возвращаясь к своему креслу, я не выдержала. Малышка на руках у матери продолжала надрывно рыдать. Уставшая, она затихала буквально на несколько секунд и опять начинала без всякой причины плакать. Похожая на гадюку сухая дама рядом шипела. Раздвоенный язык пришёлся бы ей кстати, как и копыта поцокивающему языком лысому детине сзади.

— Привет, — улыбнулась я, остановившись у кресла.

Быстро посмотрела на изнервничавшуюся мать. Та напряглась. Видимо, ожидала услышать нечто вроде «успокойте уже наконец своего ребёнка».

— Эй, — пощекотала я пяточку девочки. Надула губы, строя ей мордочку. Улыбнулась и проворковала: – Кто тут у нас такой настойчивый, а?

Малышка пару раз надсадно всхлипнула. Неразборчиво залепетала сквозь плач.

Я пошарила в кармане, пытаясь найти что-нибудь способное отвлечь её. Но в кармане было только обручальное кольцо.

— Ты с мамой домой летишь, да? – коснулась ручонки. – Какая у тебя мама красивая… У меня тоже дочка есть.

— Спасибо, — тихо сказала женщина. Я только качнула головой.

Внимание девчушки привлёк мой браслет. Небольшие гранаты с золотом. Агукнув, она ухватилась за него, потянула.

— Тебе нравится? – я улыбнулась. – Нравится… Да ты у нас настоящая леди.

Найдя незаметный замочек, я расстегнула его. Снова скрепила и дала браслет девочке. Она сжала его в ручке. Глаза у неё были серо-голубые и такие чистые, что на душе у меня стало светлее. Должно быть, ей ещё и года нет.

— Ты не плачь, ладно? Разве можно плакать, когда у тебя мама такая?

— Ма-ма, — коверкая буквы, повторила она за мной.

— Правильно, мама, — стёрла с её пухлой щёчки слезинку.

До одури хотелось обнять Надию. Именно в этот момент мне особенно сильно хотелось прижать её к себе крепко-крепко и сидеть, не выпуская из рук ни на миг. Появилось ощущение, что если я не сделаю этого прямо сейчас, не сделаю больше никогда.

Низ живота резко потянуло. До рези, до боли. Темнота перед глазами. Всего секунда, напугавшая меня, как не напугала бы бесконечность.

Я прижала ладонь к животу и вдохнула. Боль отступила так же внезапно, как и появилась. Всё вернулось на свои места: краски, звуки.

— С вами всё в порядке? – обеспокоенно спросила женщина.

— Да, — я в последний раз коснулась детской ладошки. – Всё хорошо. Всё хорошо. Просто…

К чему ей было знать, что «просто»? К тому же, всё далеко не просто.