До последнего вздоха

— Ты в драном будешь ходить? – обратилась я к дочери. Та закивала. – Клади то, которое она хочет, — велела я. – Хочет сверкать дырками и собственной попой, пусть сверкает.

Надия было успокоилась, поняв, что своего добилась, но насладиться победой я ей не дала.

— Только гулять мы с папой будем без тебя. Хочешь позориться, позорься. Ни мороженое есть, ни в парк я тебя в этом не поведу.

Я принялась разбираться в собственном чемодане. Ничего не сказав, дочь с ногами залезла на постель и вытянула из стопки одежды чехол с чёрным шёлковым платьем. Задрала край и погладила тонкую, струящуюся ткань. Поёрзала и взяла мой бюстгальтер. Больше всего её заинтересовало сердечко между чашечек.

— Так что, класть это? – подала голос няня.

— Решай всё с Надией. Что скажет, то и клади. Она же у нас всё знает.

Надия украдкой посмотрела на меня. Я поймала её взгляд и кивком показала на дверь.

— А если я другое возьму, мы пойдём в парк? – слезла дочь на пол, но от меня не отошла. Взялась за край чемодана.

Я уложила внутрь чехол с шёлковым платьем.

— Если ты не уделаешь и его, пойдём. А вообще, Надь, у меня иногда возникает чувство, что ты не девочка, а…

— А кто?

— Кто-кто, — к собранным вещам отправились туфли, за ними – джинсы и кеды. – Чертёнок, причём без юбки, вот кто.

— Есть в кого, — вошёл в спальню Алекс.

Надия взвизгнула, когда он, подняв на руки, подбросил её чуть ли не до самого потолка. Ухватил за нос пальцами и лязгнул зубами. Надия засмеялась, пытаясь убрать его руку. Улыбнулась и тоже изобразила хищницу.

— Давай, беги собираться, — поставил он её на пол.

— Мама сказала, что если у меня будет дырка, вы не возьмёте меня в парк! – выпалила она возмущённо. – Па-а-ап!

— Правильно тебе мама сказала.

Ожидавшая, что отец пойдёт у неё на поводу, Надия выглядела разочарованной. Алекс шлёпнул меня по заднице. На мой укоряющий взгляд ему было плевать, как и на стоящую в паре метрах от нас няню.

Та поспешила забрать Надию. Времени действительно оставалось всего-ничего и, хотя при необходимости всё нужное можно было докупить на месте, упустить что-нибудь важное мне не хотелось.

— Что за спешка, Алекс? — стоило нам остаться одним, со вздохом спросила я. – Что от тебя нужно Акулевскому? И не надо говорить мне, что он проезжал мимо и решил завернуть на чашечку кофе.

Алекс взял у меня майку, которую я собиралась вернуть в шкаф, и не глядя кинул в чемодан. Положил ладонь мне на спину. Его пальцы оказались на месте, где остались чуть заметные следы от двух предназначавшихся ему пуль. Он поглаживал мою спину, пристально смотрел в глаза.

Вопросы застряли в горле. Я отвернулась и отошла от него. Заправила за ухо прядь отросших почти до плеч волос и, плохо соображая, что делаю, убрала в кармашек внутри чемодана флакон духов.

Алекс некоторое время молча смотрел на меня. Потом взял за руку, останавливая.

— Помнишь тот день, когда Вандор подарил тебя мне? – спросил он.

Я помнила, хоть это было не самым приятным из того, что хранила сука-память. Справедливости ради, и не самым неприятным.

— Тогда я думал, что трахну тебя пару раз, и всё на этом. А вышло, что вышло. Никогда не забуду, как ты дала дёру на заправке.

— Это ты вообще к чему? – я подняла голову. Не понимала, куда он клонит.

Алекс мотнул головой. Затея с поездкой внезапно перестала казаться мне заманчивой. Я уже собралась было предложить ему переиграть. Отложить на неделю-другую. Месяц, если нужно. Но мне так хотелось сказать ему про Горошинку. И сказать именно там, на нашем пляже, под нашим солнцем, у нашего моря. Да и Надия…

— Что бы ни случилось, Стэлла, ты принадлежишь мне. И будешь принадлежать мне.

— А что-то должно случиться? – насторожилась я сильнее. Все эти разговоры мне не нравились. При чём не нравились больше и больше.

— Алекс, давай отложим, — всё-таки решилась я. — Майорка может подождать.

— Не может, — решительно ответил он и сгрёб остатки одежды в чемодан. Захлопнул крышку и, заставив меня подойти, обхватил шею. Посмотрел в глаза и повторил уверенно, жёстко. – Не может, Стэлла.

Ответить я не успела. Первое же слово растворилось в поцелуе. Наплевав на всё, я отозвалась на призыв, на ласку. Поглаживала волосы, легонько царапая его шею.

— Если ты не прекратишь, — шепнула в коротком, только ради вдоха перерыве между поцелуями, – вылет придётся отложить.

— Я бы с удовольствием, — он мазнул губами по моим в последний раз. – Но с полосой какие-то сложности, — кивнул на мой чемодан. – У тебя пять минут. Не забудь про платье.

По пути в аэропорт мы молчали. Даже Надия задремала, положив голову мне на колени.

— Ты странный сегодня, — стараясь не нарушить сон дочери, сказала я Алексу, когда он, обняв за плечи, прижал меня к своему боку.