До потери пульса

– Присядь с нами, дорогуша, и расскажи, что там у твоей родственницы в доме происходит?

– У какой родственницы? – уточнила прислуга, продолжая стоять.

– У Шуры, у той, что у Дмитрия Калинина работает.

– Ну, у нее все нормально.

– А у Дмитрия Сергеевича?

– Я не знаю, – скромно ответила кухарка. – Это не мое дело.

– Даша, то, что ты сплетни по поселку не разносишь, это хорошо. Но если я тебя о чем-то спрашиваю, значит, мне надо это знать, – строго сказала ей Болдырева. – Не говорила ли тебе Шура, что ее хозяин жениться собирается?

– Ну как же – говорила, – подтвердила девушка и присела на свободный стул. – Дмитрий Сергеевич действительно хочет жениться. Он уже месяца два об этом говорит, только тетя Шура свою будущую хозяйку еще не видела.

– То есть невеста Калинина пока здесь не живет? – уточнила я.

– Да ее и в Тарасове-то сейчас нет. Дмитрий Сергеевич ее лечиться в Германию отправил.

– Она что же, больная? – удивилась Виктория Леонидовна. – Разве вокруг здоровых женщин мало?

– Нет, просто Мария Васильевна в аварию недавно попала, травмировало ее сильно. Вот Калинин и решил, что ей надо пройти в Германии курс лечения. Она уже около месяца там находится, и Калинин тоже собирается туда поехать на следующей неделе. А вообще он и кольца уже купил…

Болдырева вопросительно уставилась на меня. Я поняла – интересуется, остались ли у меня еще вопросы к ее прислуге.

– Скажите, Даша, у Калинина есть синий «Фиат Добло»? – спросила я.

– У Дмитрия Сергеевича много машин. И синяя есть, только я в марках не разбираюсь. – Девушка задумалась. – Хотя тетя Шура как-то раз мне говорила, что ездила на «Фиате», с водителем, на рынок.

– Как этот водитель выглядит?

– Ему около тридцати, высокий такой, мускулистый.

– Ясно. – Я дала Болдыревой понять, что мое любопытство полностью удовлетворено.

– Ну что ж, Даша, спасибо за информацию, надеюсь, ты понимаешь, что Шуре об этом рассказывать необязательно?

– Да, конечно, – сказала девушка, поднимаясь со стула. – Чай нести?

– Минут через десять.

– Хорошо. – Даша поклонилась и вышла из гостиной.

– Татьяна Александровна, неужели это все, что вы хотели узнать?

– Откровенно говоря, я думала, что Мария живет здесь и крутит Калининым, как хочет, но, как выяснилось, она лежит в немецкой клинике…

– Вас это расстраивает?

– Чисто по-человечески я рада за Машу – у нее вся жизнь впереди, а с лицом, изуродованным в результате аварии, радости от этого девушке было бы мало. Но есть и обратная сторона медали – мне придется выстраивать новую версию, но я даже не знаю, в каком направлении мне следует двигаться.

– Трудная у вас, однако, работа, – посочувствовала мне бывшая клиентка.

– Не хуже, чем у домашней прислуги или швеи-мотористки.

– Каждый строит свою судьбу сам, – философски заметила Виктория Леонидовна, и я была с ней согласна на все сто процентов.

* * *

Я ехала домой и думала о том, что от версии о причастности Маши Кашинцевой к трагическим событиям в Доме бытовых услуг, похоже, придется отказаться. И Корнилова, и Бережковская с моей подачи уверовали в то, что фотомодель мстит всем без разбора. А девушка-то, похоже, не при делах. Да, у нее прескверный характер. Да, она не отличается разборчивостью в своих сексуальных связях. Но жизнь ее за это уже наказала. А старик Калинин оказался вовсе не соучастником Маши, а добрым волшебником, способным вернуть фотомодели красивое лицо. Я была почти уверена, что она после удачно проведенной пластики помашет Дмитрию Сергеевичу ручкой. Но это будет уже совсем другая история.

Проезжая мимо Дома быта, я вдруг заметила знакомый силуэт. Интересно, что он здесь делает в этот поздний воскресный вечер? Я припарковалась на другой стороне улицы и, не выходя из машины, стала наблюдать за Николаем Мазуровым. Он стоял на углу здания и смотрел вверх. Я не могла понять, что его там так заинтересовало, потому что ателье «Ирис» находилось в другом крыле Дома быта. Техник по ремонту швейных машин отошел подальше от стены, изменив угол обзора, и продолжил что-то выискивать глазами. Простояв несколько минут с поднятой головой, он огляделся по сторонам и зашел за угол здания. Я поехала за ним. Николай стоял и прицельно осматривал южную часть Дома быта.

Неужели вот так, не конспирируясь, он планирует очередное преступление? Или же Мазуров, наоборот, осматривает здание с точки зрения его слабых мест, чтобы потом доложить об этом кому следует? А кому следует? Наверное, арендодателям. Но вряд ли Николай станет лично уведомлять их об этом. Не тот уровень. В пятницу он сообщил мне, что нашел на третьем этаже просроченный огнетушитель, я похвалила техника за бдительность, но не предприняла никаких мер. Надо было хотя бы Корниловой об этом сказать, а уж она нашла бы кому передать эту информацию.