До самой смерти

– Нельзя! Теперь уже не получится. Риск слишком велик – сама понимаешь.

– Сначала я запаниковала. А потом все обдумала. Она бы не хотела ворошить прошлое. Вдруг пронесет, вдруг обойдется?

Я отвожу глаза в сторону кухни. Представляю, как сносят монастырь. Бульдозеры выгребают слипшуюся землю.

То, что я сейчас скажу, Салли не понравится. Я набираюсь храбрости и, зажмурившись, чтобы не видеть ее лица, выпаливаю:

– Салли, решать ей. Значит, и спрашивать нужно у нее.

Салли реагирует так, как я ожидала. Долго сидит, уставившись в стол, затем поднимает глаза – а в них не грусть и не растерянность, а бездна отчаяния.

Я только однажды видела ее такой…

Глава 3

Бет, прошлое

Мне было одиннадцать. Тогда я в первый раз побывала в обители Святого Колмана, и разочарование помню по сей день. Это было хуже, чем узнать, что Санта-Клауса не существует. Еще одна детская мечта разбилась вдребезги.

Дело в том, что я начиталась Энид Блайтон[1] и, пока мы ехали по холмистой местности среди садов графства Кент в Сассекс, рисовала в воображении сцены из «Мэлори Тауэрс» – веселые проделки и полночные пиры. Мне представлялось величавое здание кремового цвета (разумеется, часть охраняемого Национальным фондом исторического наследия), пастельные розы у парадного крыльца, пони в загончике.

Родители буквально лопались от гордости при мысли, что дочка отправляется в пансион, и две недели каждый день твердили, какие большие надежды возлагают на школу. Оказалось, что школа вот-вот развалится, и мы совершенно растерялись – как на нее что-то возлагать?

Когда, завернув за угол, мы въехали на маленькую парковку перед монастырем, мама не меньше меня была разочарована обшарпанным фасадом. Я поняла по взгляду, которым она обменялась с отцом, и по тому, как она откашливалась, подбирая слова.

Однако мама была прекрасным специалистом по раскрутке еще до появления пиара в его нынешнем виде. У нее худо никогда не обходилось без добра – вот и тогда наметанный глаз нашел, за что зацепиться.

– Смотри, какой чудесный сад, Бет! – произнесла она и выразительно изогнула брови, подавая знак отцу, чтобы тот подключился и помог поднять мне настроение. Я с нежностью смотрела, как мама указывает на растения и восхищается видами, а под ложечкой сосало от тоски по дому и страха – как же я тут одна, без маминого несокрушимого оптимизма?

Я не раз с большой благодарностью вспомню этот момент, потому что мама, как обычно, оказалась права. Сад был главным достоинством обители Святого Колмана, и со временем я очень полюбила его причудливые заросли, где розы всевозможных оттенков сражались за место под солнцем с садовыми растениями. Лужайки, где мы часто лежали на траве с Салли и Кэрол, готовясь к экзаменам или наблюдая, как бабочки перелетают с одной сиреневой грозди на другую. Нам было хорошо и спокойно.

Однако в первый день я не оценила чудесного сада. Ничто на свете не могло отвлечь меня от уродливого здания пансиона.

Обитель Святого Колмана оказалась развалиной. Из стен выпадали камни. И пахло там отвратительно…

Для начала расскажу о запахе, потому что именно он стал главным впечатлением от первого визита. Школа состояла из большого нового здания, соединенного полуразвалившейся оранжереей со старым особняком, где располагались жилые помещения. Наш тур начался именно там – в доме георгианской эпохи[2] с плоским фасадом и штукатуркой странного оранжево-розового цвета. Уже в просторном главном вестибюле бил в нос сладковато-едкий душок. Позже мне рассказали популярную среди обитателей легенду о происхождении запаха – якобы когда-то давно одна из монахинь нарушила обет и забеременела, и в наказание ее заживо замуровали.

Отец всегда склонялся к более прозаической версии – сырость.

Как бы там ни было, монахини пытались замаскировать вонь садовыми цветами. В вазах всегда стояли свежие букеты, в глубоких тарелках лежали лепестки. Маме очень понравилось это решение, и даже я согласилась – цветы, хоть и не заглушали запаха, делали жилые комнаты более уютными.

Теперь по поводу развалин. Несмотря на высокие цены, обитель Святого Колмана пребывала в непрекращающемся финансовом кризисе. Поэтому, когда кусок камня откалывался от балюстрады или кирпич не выдерживал битвы с сыростью, их просто откладывали в сторонку. А трещины в оранжево-розовом фасаде закрывали вьюнками.

В результате сад был действительно прекрасен, а сама школа держалась – такое складывалось впечатление – исключительно за счет вьющихся растений. Убери одну лозинку – рухнет вся конструкция.

– Кошмар! – шепнула я маме, пока мы шли через вестибюль за высокой стройной монахиней.

– Ну что ты, дорогая! Не расстраивайся раньше времени! – утешала мама.