До скорой встречи!

Часть третья

Обломки

Похороны устроили в два этапа. «Конечно, – подумал Сэм, – что-что, а такое мероприятие хочется растянуть как можно дольше». Джулия с Кайлом – безутешные, сломленные, практически недееспособные – были согласны на все, но настояли на кремации и скромной церемонии прощания. Они пожелали развеять пепел у себя на острове Оркас. Дэш – безутешный, сломленный, практически недееспособный – был согласен на все, но настоял на масштабных поминках. Он захотел устроить грандиозную вечеринку – в память и для забвения. Это был его способ попрощаться с Мередит.

Хлопот предстояло много. Сэм должен был выбрать наряд для кремации. Он не понимал, какая разница, в чем именно Мередит будет сожжена, превращена в горстку песка и пепла, набор базовых элементов, свое неделимое «я». Одежда, как и плоть и мускулы, тоже сгорит дотла. Ее сердце, мозг, груди, мягкий подбородок, мочки ушей, веки, губы, подушечки пальцев, ладони – все это обратится в дым. А ее кости станут кучкой обломков – сухих, словно пустыня, сухих, словно лунная пыль, – и будут раздроблены в песок. Вот его-то они и вольны будут сохранить или развеять по ветру. Поэтому Сэм надеялся: никто не осудит его за то, что ему наплевать, какая одежда отправится в печь вместе с любовью всей его жизни, хотя он, безусловно, признавал идею оставить Мередит вовсе без одежды крайне неприятной. Любая идея отныне казалась ему крайне неприятной, и на этот критерий не стоило полагаться. В конце концов он выбрал по запаху. Открыл шкаф и одну за другой подносил к носу ее вещи, глубоко вдыхая и остановившись на том, что меньше всего пахло ею. Вероятно, эту одежду недавно стирали или Мередит ее редко носила. Ему было все равно.

Сэм должен был организовать кремацию: позвонить и договориться о том, чтобы его любимую сожгли. Он должен был пойти и смотреть на это, и пойти один, ведь Джулия с Кайлом сидели у себя на острове и ждали, пока он привезет им прах, а Дэш предпочел быть по уши занятым устройством поминок. И сказав им: «Ничего страшного, я справлюсь сам, ведь это уже не она, а ее останки», он пошел туда один и простоял рядом все девяносто восемь минут, что заняла процедура кремации, ощущая, как огонь пожирает его собственные пальцы, глаза, руки, мозг и сердце, словно он там внутри вместе с нею, чего он желал всей душой. Сэм должен был закрыть салон на пару дней. Он должен был рассказать все Пенни. Он должен был рассказать все собакам. Но, прежде чем проделать все это, Сэм должен был создать проекцию Мередит.

Воспользоваться услугами похоронного бюро, не устраивая настоящие похороны, показалось Сэму немного странным. Ему предложили массу вариантов того, как поступить с обращенной в пыль Мередит: отправить ее в космос, запустить в небо фейерверком, сделать из нее карандаши, – но Сэм выбрал простой пластиковый контейнер, потому что Джулия позвонила и сказала: она обжигает урну, которую слепила специально для праха дочери.

– Я и не знал, что вы урны тоже делаете, – заметил Сэм.

– Обычно нет, но тут ничего сложного: это кружка, только побольше и без ручек или с двумя ручками вместо одной.

Кружка. Чашка для кофе. Новый дом для Мередит. Для части Мередит, поскольку лишь половина праха предназначалась для урны. Другую половину родители собирались развеять над морем. И еще две крошечные горстки для медальонов – один для Джулии и один для Сэма. Чтобы носить на шее, чтобы Мередит всегда была рядом и в безопасности, чтобы помнить и становиться ближе к смерти, о которой Сэм только и мечтал. Джулии он выбрал небольшой медальон в форме слезы, как раз подходящий для такого содержимого, а себе – в форме самолетика. Дабы помнить, чтить, избежать, убежать, улететь.