До свадьбы доживет

– Вы прежде обращались ко мне на «ты», Элеонора Сергеевна.

– Теперь это невозможно, – отрезала свекровь.

– Хорошо. Я вас слушаю, – согласилась Тина.

– Да вот. Хочу понять все эти годы: что же вы за женщина?

– То есть? О чем речь, Элеонора Сергеевна?

– Когда мой сын наконец обретет творческую свободу? Ему надо творить. Его предназначение в этом, пора в конце концов понять. Ему нельзя решать бытовые вопросы. Он – человек искусства!

Вот оно что! Интервью кругами пошло! Кипит наш разум возмущенный! Тина нервно засмеялась:

– Человек искусства? А пердит за столом как настоящий, – проговорила Тина неожиданно для себя. Ну вот, честное слово, – совершенно неожиданно.

Свекровь поперхнулась.

– Хотя, – продолжила Тина, – порой у него это выходило совершенно музыкально. Советую вам прислушаться и переложить на ноты, Элеонора Сергеевна.

Свекровь пропищала что-то невразумительное.

– Очень рекомендую, – повторила Тина, – Может, «Маленькая ночная серенада» получится. Вариации на тему XXI века, а?

– О чем с вами говорить? – отчаянно выкрикнула свекровь. Бывшая свекровь, уточнила мысленно Тина.

– А я бы с вами с удовольствием поговорила, Элеонора Сергеевна. Давно хотелось спросить: а кроме гениального творца Юрия Ливанова у вас никого больше на сердце нет? Ваша внучка вас не волнует? Никак? Или она менее творческая? Хотелось бы разобраться.

– Я не считаю возможным продолжать этот разговор, – с достоинством произнесла мать гения.

– Вот-вот. А я не считала возможным его начинать. Не я вам звоню, а вы мне звоните. Почему бы мне не спросить вас об отношении к внучке?

Отбой. Вот и поговорили. И зачем было звонить? За сына вступилась. Интересно, Катя ей по душе пришлась? А почему бы и нет? Если она пространно и возвышенно говорит о Юрочкином гении, то вполне возможно. Ладно. Ну ее. По крайней мере вопросов к ней больше не осталось. Как и вообще ко всей прошлой жизни. Так думала Тина, снова укутываясь в одеяло.

И снова ожил телефон.

– Элеонора Сергеевна! Давайте спать ложиться, а? Отложим наши дебаты, – предложила миролюбиво Тина, – Утро вечера мудренее.

– Какая я тебе Элеонора Сергеевна? – послышался внушительный мужской баритон, – Ливанова, это же я, Леонидов. Владимир Анатольевич. Припоминаешь?

– О-ой! – закашлялась Ливанова.

Вот это денек! Ей ни с того, ни с сего позвонил очень нужный ей человек, эксперт антиквариата, с которым она еще в начале сентября собиралась посоветоваться насчет одного своего приобретения. А потом все из головы вылетело.

– Воюешь, знаменитый коллекционер? – весело отреагировал на ее удивление Владимир Анатольевич.

– Свекровь достала, – пояснила Тина, – Практически бывшая. Вот-вот развод у меня.

– Да знаю я. Сейчас только прочитал. Жена журнал принесла, смотрю – там супруг твой. Ну, я и поинтересовался. А то думаю, куда это ты пропала.

Тина вздохнула.

– Я тебе по делу звоню. Предложение, от которого не отказываются. Я, понимаешь, на аукционы езжу постоянно с…

Тут Леонидов назвал фамилию и имя, известное всей стране настолько, что Тина предпочла не поверить услышанному.

– И чем я могу быть полезна? – спросила она равнодушно.

– Всем ты можешь быть полезна. Я, понимаешь, ногу сломал. Позавчера. Два шага до машины, но как подлости быть, так уж обязательно случится. А мне через неделю на аукцион с господином лететь. И я вот эти два дня все думаю: кого вместо себя послать? Ведь никому верить нельзя. Отобьют ведь. Без куска хлеба оставят. А тут вот жена с журналом. И я подумал, что тебя мне провидение посылает. Ты чужого не возьмешь. Правильно, Ливанова?

– Ну да. Не возьму чужого, – подтвердила Тина, боясь догадаться, какое предложение сделает сейчас Леонидов.

– Поэтому я тебе и предлагаю: поезжай ты на этот аукцион. Он хорошо платит, меценат мой. Тысячу евро в день, перелет на его личном самолете, проживание – тебе и не снилось. Еще поездишь с ним по округе, поможешь кое-что приобрести, это за дополнительную плату. Только это один раз! Понимаешь меня? Исключительно по случаю моего перелома.

– Конечно, понимаю, – подтвердила Тина.

– У тебя шенген-то есть? Или делать надо по срочной?

– Есть. У меня годовая мультивиза, с сентября.

– Ну и все. Уффф. Камень с души упал. Только мне процент за посреднические услуги, Ливанова. Штуку евро отстегнешь.

– Договорились! Когда лететь? – деловито спросила Тина.

– Завтра ко мне подъезжай. Все детали обсудим. Ксерокс паспорта привези. Пиши мой адрес. Потом от меня уже к меценату поедешь.

Попрощавшись, Тина долго лежала без сна. Как интересно складывались сегодня обстоятельства. Странно устроена жизни: или совсем ничего, или сразу все. И еще: ей казалось, что все стало налаживаться, когда она как следует разозлилась. Кроме того, ей пришло в голову, что ей надо будет сказать большое спасибо Юре за его подлое интервью: похоже на то, что без него про нее никто бы и не вспомнил.

Под утро ей приснились родители. Будто она пришла в какой-то чужой дом, а там за столом сидели папа и мама, тихие, безмолвные. Они даже на нее не посмотрели, когда она вошла.