До свадьбы доживет

– Да. Главное, не считать себя самой умной. А я считала. И просчиталась. Ну, вот. Поговорили мы там, в музее. Как я еще в себе силы нашла не попросить эту секретаршу со мной «дружить». Встречаться, болтать как бы ни о чем, надеясь, что она что-то еще расскажет. Еле сдержалась. Вот с тех пор и начались мои муки. Я ничего не сказала Мише. Ни слова. Всю информацию постаралась забыть, знала, что в ней моя погибель. Как смерть Кащея – в игле, которая в яйце, которое в дупле дерева, которое в непроходимой чаще. Но, конечно, я про эту дочку помнила. Каждый день. Мне было интересно, правда ли она так похожа на Мишу, правда ли, что они не видятся. Но мало ли что… Главное: я за это время Мишу очень полюбила. По-настоящему. Выходила замуж за трофей в своей охоте, а через годы полюбила так, что при мысли о расставании у меня в глазах темнело. И темнеет. Я же до сих пор не знаю ничего про его отношения с дочерью. Она на несколько месяцев старше моего Степки. И у них фамилия и отчества одинаковые. Я пару лет назад додумалась поискать ее в социальных сетях. Нашла в фейсбуке. Даже сомнений никаких не было: она. Одно лицо с Мишей, даже страшно, как обвинение мне. Но у нее вся информация доступна только друзьям. Так что ничего не знаю: ни где живет, ни где учится, замужем ли. Захожу время от времени, смотрю на нее – и это все. И все время думаю о наказании. Я же теперь взрослая дама, много случаев знаю. И знаю, что на чужом несчастье счастья не построишь. Точно! Такая формула – безошибочная. Я вот с той встречи в Пушкинском (уж сколько лет прошло) с каждым днем все несчастнее делаюсь. Все наказания жду. Помнишь, Миша вчера про преступление и наказание говорил?

– Помню, еще бы. И смотри, как интересно. Первое его преступление, заяц этот – это как предупреждение, правда? Предупреждение ему о его судьбе. Он совестливый человек, – задумчиво сказала Тина, – А второе – уже не зайца съел. Получается, он судьбу своему же ребенку очень сильно изменил. Это если мягко выражаться. Дочь без отца – как с этим жить?

– Как ты думаешь, бросит он меня? – почти выкрикнула Лена.

В голосе ее звучали слезы.

– Не знаю. Почему обязательно бросит?

– А вдруг он с этой Асей общается? Вдруг они помирились? Вдруг он видится с дочерью? И придет однажды, скажет, что нам нужно поговорить, и предложит подписать согласие на развод. Ведь может же такое быть? Он же уже такое делал! Ему не впервой!

– Все может быть. Откуда мне знать? Но, Лена, если ты думаешь о наказании, то, может быть, твое наказание как раз в том, что ты все эти годы живешь в страхе и в ожидании чего-то ужасного. Это ведь страшная жизнь, не позавидуешь, – задумчиво произнесла Тина, – И еще – подумай: вот ты страдаешь, понятное дело. А муж твой как страдает? Если он о такой ерунде, как съеденная шоколадка, помнит, то тут уж – страдание настоящее. Может, он и не думает о том, чтобы тебя бросить. Извлек уроки. Мне кажется, извлек.

Лена с надеждой посмотрела на Тину. Похоже, она получила сейчас какое-то утешение. Или надежду на утешение. Хотя, сказать по правде, Тине совсем не хотелось ее утешать. Получалось, как в сказке – битый небитого везет. Благополучная во всех отношениях женщина, обладающая несметными богатствами, живущая с выдающимся человеком (в том, что Михаил – человек выдающийся, у Тины сомнений не было) – и эта женщина, его жена и мать его сына ищет сейчас моральной поддержки у той, чья жизнь растоптана. Странно как-то. Привычка потреблять, неистребимая, многолетняя. Но что может дать ей она, Тина?

– А как ты думаешь, за что ты получила свое испытание? – словно прочитав чужие мысли спросила вдруг Елена.

С чужой болью жена олигарха считаться явно не умела. Ей важно было нащупать способ удержать мужа, набраться полезного опыта.

– Я не знаю, за что я получила, – резко ответила Тина, – И думать об этом не хочу. А за что все это свалилось на Асю, ты не думала? Может, найдешь ее, спросишь?

– Да. Прости, – опомнилась Лена, – Я не о том спросила. Мне о себе надо думать. Я была молода, стремилась к цели. Я хотела выиграть и получить свое.

– Ну? И получила. В чем суть мук?

– Я тогда не знала, что когда получаешь свое любой ценой, за это приходиться расплачиваться.

– И чем же ты расплачиваешься? – возмутилась Тина, – Ведь муж твой при тебе, имущество при тебе, статус твой, опять же, высокий и незыблемый.

– Страхом. Я расплачиваюсь страхом потерять любимого человека, – немедленно ответила Лена.

– Любимого человека… – задумчиво повторила Тина, – А ты уверена вообще-то, что ты его любишь? Что в принципе умеешь любить кого-то, кроме себя. Если бы ты его любила, то была бы просто счастлива каждому дню, что с ним вместе проводишь. И будь что будет, лишь бы ему было хорошо.

– Такой любви не бывает, это выдумки, – жестко ответила Елена.

– Значит, любить – это обязательно владеть и контролировать. Нормальный глянцевый вариант. И первая заповедь глянца: возлюби себя на веки веков больше всего на свете. Ты меня не поймешь. Мы на разных языках говорим.