До свадьбы заживёт

- Меня лапаешь. А я бы предпочел, чтоб ты себя растянул, - Зайка дожевал бутер и сделал последний глоток кофе, - судя по тому, сколько времени ты провел в душе, сделать этого ты не успел. Или хочешь, чтобы это сделал я? – Костик отставил чашку и предвкушающе потер руки.

Гудов попятился.

- Э, погоди-ка. А чет я-то снизу?

- Ну в прошлый раз ведь был я?

- А я думал…

- Гудов, - оскорбился тихо потешавшийся над переполошившимся Валерием Зайка, - я что, не мужик, по-твоему? Скидывай штаны и пили сюда!

- Эй, эй, ты чего? – Валера слегка занервничал и двинулся от Костика, хищно раздувающего ноздри.

Храбрый покоритель небесных просторов стал позорно отступать к кухне, по возможности стараясь сделать это незаметно. Костик ржал в душе, но вида не подавал и надвигался с явно выраженными намерениями.

- Спасите, насилуют, - кривенько улыбаясь, сказал Гудов, - Зай, а ты еще кофе хочешь?

- Лер, не отвлекай мое внимание. Пошли. В тот раз ты мне небо в алмазах показал, в этот раз я.

- Так тебе же было приятно?

- Конечно. И тебе сейчас будет, - Костик расхохотался, глядя на растерявшегося руководителя «ВериГуда», чем испортил всю картину.

Когда до того дошло, что его просто разводят, он с видом партизана-героя пафосно воскликнул:

- Живым не дамся! – рухнул на колени и на четвереньках пополз к кровати, намереваясь скрыться в ее недрах. Ножки у кровати были высокие, что позволяло спрятаться под ней и более крупному экземпляру хомо сапиенс.

- А я некрофил! – булькая, гоготали цветные дреды, ловя за штанины уползшего почти целиком Валеру и пытаясь его выволочь наружу.

Гудов вцепился в дальнюю ножку кровати, как родную. Кровать дрогнула и поползла к Зайке. Тот ржал как конь, но упорно тянул гудовские джинсы на себя. Джинсы сдались и, прихватив за компанию труселя, радостно сползли Валере до колен.

- Вот как удачненько-то!

Гудов взвизгнул и дернул задницей:

- Мы так не договаривались!

- Мы вообще, - пыхтя и не оставляя попыток вытащить Валеру из подкроватного пространства, сказал Зайка, - ни о чем не договаривались!

- Предлагаю, - сквозь смех выкрикнул Валерий, - договориться сейчас!

Особо сильный дерг - и кровать, отъехавшая уже чуть не на середину комнаты, толкнула тумбочку. Кофейная чашка, стоявшая там, тут же покончила с собой, самоубившись о пол и живописно разлив остатки кофе.

- Вандал! – надрывая живот со смеху, выдавил из себя Гудов, так и не отцепившийся от ножки, которую держал обеими руками. - Это ж почти антикварная кружка, ей целых два года! Или даже два с половиной!

- Скорблю вместе с тобой – даже не знаю, где еще такую отыскать!

- А ты погадай – вон гуща у тебя под ногами, - предложил Валера, извиваясь бедрами и втягивая себя поглубже в безопасное место.

На мгновение Зайка задумался, а потом резко сменил тактику. Быстренько скинув с себя штанцы, он, так и держа одной рукой Гудова, второй цапнул с тумбочки презерватив и смазку.

Посмеиваясь, Костя зубами разорвал обертку, в целях конспирации иногда дергая за ногу прикидывающегося ковриком Валерия и, старательно раскатав (а одной рукой это чертовски трудно!) резинку по члену, щелкнул крышкой тюбика. Смазка охотно вылилась на кондом, на пальцы и пол, присоединившись к кофе, а Костик присоединился к Гудову. Тот только охнул, когда длинные пальцы художника влезли между половинок, но толком сжаться не успел.

- Полегче там, – расслабившись и покорившись неизбежному, улыбаясь, сказал Валера, - у меня уж сто лет никого так не было…

Быть снизу Гудову доводилось. Не очень приятно, но терпимо, особенно если партнер после всего делал минет или помогал кончить рукой. Но то, что сделал Костя, ни в какое сравнение с прежним опытом не шло.

В тесном пространстве под кроватью, где и голову толком не поднимешь, слегка откляченная попа Валеры принимала в себя умелые движения небольшого, но весьма крепкого члена. Было больновато, но Костя, чьи дреды сейчас рассыпались по Гудовским плечам, двигался осторожно и мягко, уверенно скользя по смазке и входя всё глубже. И задевая… Гудов задышал часто-часто, приподнял зад, пытаясь одновременно и высвободить свое орудие, прижатое к полу, и подставиться под восхитительно точные и ласковые толчки. Но приподняться не получалось: во-первых, Костик был тяжел, а во-вторых, не хватало места, и Зайка впечатывался головой и спиной в панцирную сетку кровати.

Какое-то время в комнате раздавалось только тяжелое дыхание и ритмичные сладострастные шорохи, а потом Валера простонал: «Хоть набок давай…», и пара, неловко повозившись, поменяла положение. Как электрическим током пробило вдруг обоих, и Гудов забился, забился, вскрикнул громко и кричал всё то время, пока кончал, а от сильного сокращения вокруг своего члена оргазм накрыл и всхлипнувшего Костю.

Оба лежали, тяжело дыша, переплетя пальцы и подрагивая.

Спустя несколько минут Гудовский голос произнес:

- Давай выбираться… - и они нехотя поползли наружу.