До свидания, Валерий Васильевич!

Министр ворочается в кресле, и теперь ему снится медальноликий Пан Ги Мун. На лице некогда бесстрастного корейца отражается целая гамма эмоций: а что, если Сан Саныч откажет главе ООН в дерзновенной просьбе добавить к гербу Объединенных Наций еще три стерляжьих головы? Сан Саныч уже привычно надувает щеки, чувствуя себя неуязвимым. В отличие от реальной рыбы, которую можно продать всего один раз, рыбе символической (то есть гербовой) не убудет от того, что ее одновременно растиражируют в нескольких местах. Да, в родной Волге из трех стерлядей реально уцелела только одна, но на бренде это не сказывается. Рыба не возражает — обитатели вод не приучены спорить. Вы хоть раз видели, чтобы крабы, например, заявляли протест против «крабовых палочек», в реальности сделанных из подкрашенной трески? То-то и оно!

В министерском сне раздается телефонный звонок, и Сан Саныч величественным жестом снимает трубку. Откуда-откуда? Из Москвы? Вице-премьер по оборонке? Дмитрий Олегович? И что? Луна? Да-да, мы слышали, что теперь наши стратегические интересы распространились и на спутник Земли. И что вы от нас хотите? Ах, вы готовы за федеральный счет разместить герб нашей губернии на видимой стороне Луны? И чтобы с Земли трех наших рыб можно было бы разглядеть без телескопа? Из любой точки? Хм. Хм. Ну что ж, идея неплохая, патриотическая, мы подумаем, перезвоните через недельку…

Раздается телефонный звонок — уже наяву.

Еще не до конца проснувшись, Сан Саныч тянется за трубкой. Неужели вице-премьер Дмитрий Олегович перезвонил раньше срока?

— Извините за беспокойство, — раздается в трубке неуверенный незнакомый голос. — Вам звонят из рыбхоза «Плавничок». Мы тут собрались заняться коммерческим разведением осетровых и, в частности, стерляди, и хотели бы у вас узнать… Вернее, спросить…

— Спросить? — осаживает наглеца Сан Саныч. — Да вы знаете, куда звоните? Да вы понимаете, с кем вы говорите? Это вам не справочное бюро, а областное Министерство сельского хозяйства, между прочим!

Ну что за люди, а? Ни размаха, ни полета! Лезут к ответственным работникам со всякими мелочами, не дают помечтать о большом и высоком.

Десятая фантазия. ЧТОБЫ ПОМНИЛИ

Сперва приходят веселые грузчики в черно-сизых спецовках и с шутками-прибаутками расставляют по всему периметру кабинета экраны на высоких металлических штативах и веб-камеры, которые смахивают на маленькие пиратские мортиры.

Потом приходят угрюмые техники в ярко-синих комбинезонах и молча подключают к экранам и веб-камерам разноцветные провода.

Затем является некто в белом халате, раздраженно ворчит, спотыкается о провода и с грохотом роняет несколько штативов.

Снова приходят грузчики — уже не такие веселые. Они возвращают упавшие экраны на место и меняют любимое кожаное кресло Валерия Васильевича на другое, новенькое, похожее на зубоврачебное.

Следом появляется сам Валерий Васильевич, видит, во что превратился его кабинет, протяжно вздыхает и садится в кресло.

Тут же поблизости материализуется человек (или сам черт) в темном элегантном костюме, ставит на стол микрофон, кладет рядом глянцевый буклет инструкции и вручает хозяину кабинета пульт управления. Гость преувеличенно-деловито интересуется: «Ну как, вам удобно?», слышит в ответ: «Кошмар!», довольно кивает и дематериализуется, оставляя после себя слабый запах серы.

Экраны постепенно начинают загораться. Сперва на них появляется заставка — три рыбины губернского герба, уже символические (последняя скончалась неделю назад). Затем заставка исчезает, и вместо нее возникают знакомые губернские лица, несколько обалделые от стремительного вторжения в их мирную служебную жизнь научно-технического прогресса.

Примерно через три минуты полностью включаются уже все экраны, кроме одного, который оживает частично: изображения по-прежнему нет, но звук идет — скрипы, кряхтение, постукиванье, громкие щелчки и те слова, которые по новым законам произносить вслух при детях и тем более употреблять в СМИ категорически запрещено.

— Александр Соломонович, не нервничайте, а лучше найдите кнопку с цифрой 1, - советует глава региона, сверившись с инструкцией. — Только, боже упаси, не вздумайте нажимать на красную!

С нескольких экранов почти одновременно слышатся бодрые голоса:

— На красную!

— На красную!

— Жми на красную, Соломоныч!

— Все равно это ваше здание пора сносить!

Последний экран, наконец, загорается: главный общественник губернии, должно быть, отыскал верную кнопку. Но, видимо, произошла системная накладка, потому что картинка оказывается перевернутой. Или — что чуть менее вероятно — Александр Соломонович сейчас стоит на голове.