До тебя…

– А как ты считаешь? – Миша сжал плотнее зубы и резковато отодвинул от себя стакан с водой. Правильно, от греха подальше. Ненароком сожмет его сильнее, и тот лопнет у него в руке.

– Я считаю, что развода быть не должно, – ответила Настя, не колеблясь ни на минуту.

– Почему? – Михаил прищурил глаза и жадно всмотрелся в лицо сидящей напротив девушки. Он задался целью запечатлеть каждую её эмоцию?

– Потому что.

– Это не ответ.

– Так ты тоже не отвечаешь, Миш!

– Есть хочешь?

Он снова уходил от темы.

– Нет, я поела дома, в отличие от тебя.

– Я не собирался задерживаться. К ужину приехал бы.

– А почему уехал из дома?

– Почему… почему… Черт побери, Настя, ты думаешь мне было легко, когда ты заперлась в комнате с этим… своим Никитой, и вы разговаривали там хрен знает о чем! – вспылил Зареченский и, не сдерживаясь, ударил раскрытой ладонью по столу, отчего стакан подпрыгнул и звякнул, опускаясь обратно.

Настю не испугала гневная вспышка мужа, она ожидала нечто подобного. Сжал губы, а потом протяжно выдохнул, и тогда она медленно начала говорить:

– Тебе нелегко. И мне нелегко. Всем нелегко. То, что произошло с нами, не вписывается ни в какие нормы. Переселение душ – это же из области Дины. Единственный человек, который, кстати, не удивился. Наверное, у неё были подозрения.

– Да. Она не успела со мной поговорить…Ты всё вспомнила. Слишком разительные были различия между тобой и Настёной. Вызывало много вопросов. Дина мне до хрена приводила каких-то доводов, как она считает научных, даже называла имена людей, что занимаются подобными исследованиями, но мне не до их околонаучных распрей. Мне важно то, что происходит в моей семье! И точка!

– Мне тоже важно, поэтому я здесь. И прошу, Миша, давай пока без эмоций. Их было достаточно за прошедшие два дня. Если мы с тобой начнем говорить на повышенных тонах, то лучше не начинать. Я сейчас, конечно, снова буду манипулировать своим положением, но помни, пожалуйста, Михаил Николаевич, что в случае ЧП, именно ты меня повезешь в больницу.

Мужчина мгновенно подобрался, на лице мелькнуло беспокойство.

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, хорошо. Я просто так… на всякий случай! Чтобы ты перестал бычиться… Извини-извини, не бычиться, а сердиться, и…

Она не договорила, закрыла лицо руками, сдерживая истерический смех. Настя изо всех сил старалась сохранить спокойствие, даже немного ерничала, а получалось, что несла полную ахинею.

Миша, перегнувшись через столик, убрал руки от лица и негромко произнес:

– Не закрывайся. Я тебя и так не видел почти двое суток.

На Настю, словно обрушился ветер, сильный и одновременно теплый, с морским солоноватым привкусом. Она поймала себя на том, что, затаив дыхание, наслаждается прикосновением Миши к себе. Оказывается, скучала…

– А что тебе мешало меня увидеть?

– Так ты же закрывалась от меня, – усмехнулся Михаил, но рук с ладоней Насти не убрал.

– Потому что мне необходимо было собраться с мыслями… Собрать себя воедино, Миш… ты же понимаешь… То есть, я вроде бы и я в вашем привычном понимании, а память у меня иная. Это безумно сложно, безумно фантастично, и совершенно мозговыносяще. Это…

– Я понимаю тебя, Насть. Поэтому и не хотел тревожить. Правда, у меня не совсем получалось, да?

– Ну, да.

Настя не могла не улыбнуться.

Прошедшие дни были наполнены оглушающими событиями. После того инцидента у ворот с узнаванием и потерей сознания, Михаил подхватил жену на руки, гаркнул Игнату, чтобы тот не отпускал некого Никиту, на которого столь странно отреагировала ЕГО Настя. Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, как же хорошо, что в тот момент в его доме была Дина. Иначе как они разгребли бы то, что свалилось на них, непонятно. И не факт, что обошлось бы без крови. Это он сейчас на полном основании заявлял.

С Настей случилась истерика. Когда она пришла в себя, она переводила взгляд с Дины на Михаила, снова и снова. А потом расплакалась. Горько и навзрыд, как умеют плакать только девушки. Михаил пребывал в полной растерянности, ничего не понимая, отчего злился и бесновался ещё сильнее. Он ничем не обидел Настю, чтобы она ударилась в слезы! Напротив, хотел помириться, сгладить ночную ссору. И двигаться дальше. Пришла пора поговорить откровенно.

А тут… слезы.

Дальше было только хуже.

– Я вспомнила…

Настя сказала это так жалобно, так тонко, что у Михаила в душе что-то дрогнуло. Возникла непреодолимая потребность защитить жену от всего мира, от всего того, что было у них в прошлом. Даже от себя, от тех решений, что были приняты в прошлом. Каждый мускул напрягся в теле Михаила. Он посмотрел на Дину, сидящую на корточках напротив Насти и держащую ту за руки.

– Всё хорошо, Настя.

– Нет… Не хорошо… Потому что я ВСПОМНИЛА…

– Что ты вспомнила?

– Всё. И то, что я – не я. Это не моё тело, это не мой дом… а ты, Миша, не мой муж…

Вот тогда Михаил решил, что у его жены начались проблемы с психикой. Уже хотел ответить, когда Дина повернула голову в его сторону и предупреждающе покачала. Михаил нахмурился.

– Настя, что ты вспомнила? – снова повторила Дина.