До тебя (СИ)

— Иванка умненькая, — делаю комплимент. Лёша улыбается.

— О да-а, она далеко пойдёт. У нас с её матерью сложные отношения, — поясняет мрачно. — Скажем так, развод был полностью моей инициативой. Ну ты в курсе некоторых обстоятельств, — усмехается горько.

— Ты не обязан мне всё рассказывать, если не хочешь.

Продолжает уверенно.

— После того, как всё вскрылось. Вся эта грязь. Олеся обвинила меня. Сказала, что я неделями пропадал на работе. Что ей было грустно и одиноко. Она оступилась. Просила прощения.

— Ну тут я соглашусь с этой белобрысой стервой. Ты женат на прокуратуре.

— Белобрысой стервой? — иронизирует.

— Я столкнулась с ней и Иванкой в лифте, когда приносила тебе рубашку. А если серьёзно, Лёша. Это всё глупости. Мои родители вместе около сорока лет. Им довелось пережить разлуку. Папа работал как проклятый. Некоторое время мы даже жили в разных городах!.. Но они всегда были верны друг другу и бесконечно любили.

— Мы с тобой одного поля ягоды. Непрошибаемые идеалисты…

— Может быть, — решаюсь на откровение. — Когда мой муж… Кирилл изменил мне, он тоже оправдывался. Не хочу сейчас вспоминать это всё. Просто легче всего спихнуть вину на партнёра.

— Кирилл — это отец Макса?

— Ага. Он остался в Питере. У него сейчас новая семья… Я так и не смогла его простить.

Одним глотком допиваю кофе.

— Пошли спать. Надеюсь, ты не решишь, что я хочу за тебя замуж, если предложу лечь со мной. На диване не очень комфортно, честно говоря.

— Нам нужно решить, как быть дальше.

— Завтра всё обсудим. Я устала.

Глава 29. Будни прокурора

«Завтра» нам поговорить не удаётся. В семь утра мобильный Лёши пиликает противным, скребущим душу звуком.

— Что это-о? — стону, накрывшись с головой подушкой.

— Слушаю, — глухой голос Литвинова. — Когда? — выслушивает ответ. — Через час буду.

— Сегодня же воскресенье… — открываю один глаз и смотрю ему в спину.

Он сидит на кровати, положив голову в ладони. Потом выпрямляется, потягивается и бодро встаёт.

— Знаю. Ты спи. Я быстро в душ. Дверь просто захлопну.

— Что случилось? — окончательно просыпаюсь.

— Чрезвычайное происшествие. Внеплановое совещание у губернатора. Моё присутствие предполагается.

Заснуть у меня больше не получается. Слышу, как включается вода в ванной комнате. Сладко потянувшись, встаю с постели и, накинув лёгкий шёлковый халат, топаю на кухню.

Думаю, прокурор от кофе не откажется. Быстро сварив кофе и сделав омлет на скорую руку, зову его.

— Лё-ёш?

— Да?

Заходит на кухню, уже полностью одетый.

Подходит ко мне и, взяв за подбородок, нежно целует.

— Спасибо.

— Обращайся, — салютую ему шуточным жестом.

Позавтракав, Литвинов уходит, на прощание обронив:

— Позвоню.

С тех пор прошла неделя. Лёша не звонил. Вот такие вот будни прокурора…

Из новостей я поняла, какое происшествие он имел в виду. Дело, безусловно, серьёзное. Но неужели нельзя позвонить? Или хотя бы просто написать смс…

У меня всё хорошо. Как дела?

Похоже, именно это он имел в виду, когда сказал «ни на что не рассчитывать».

Решаю быть выше этого. Моментально расстраиваться и ждать я, конечно, не перестаю. Но сознательно стараюсь себя загрузить по полной, чтобы думать было попросту некогда. Покупаю абонемент в зал, и дважды в неделю посещаю занятия по пилатесу. Больше времени уделяю Максу.

В четверг везу его на тренировку по плаванию. Сегодня там должно состояться небольшое родительское собрание по организационным вопросам.

Ожидаю тренера в фойе.

— Алёна! — звонкий детский голос. Обернувшись, вижу Иванку. Она с… мамой. Одетая в обтягивающий комбинезон нюдового оттенка, Олеся смотрится здесь, среди замученных повседневными заботами женщин, очень инородно.

— Алёна! — Иванка бежит ко мне. — Привет! А что ты здесь делаешь?

— Привет, Иванка. Я жду Макса. Он сейчас плавает.

— О-оо! — округляет губы трубочкой. — А я тоже плаваю. Сегодня даже без доски проплыла! — хвастается.

Хвалю её за успехи.

— Иванка, кто это? — противный женский фальцет заставляет поморщиться. Я бы только из-за голоса с ней развелась на месте Лёши. Требовательный, с визгливыми капризными нотками.

— Это Алёна! — отвечает ни о чем не подозревающая Иванка. — Мы у неё на даче были с папой! Помнишь, я рассказывала?

У Олеси сейчас такое выражение лица, как будто она ежа целиком проглотила. Это делает её почти уродливой. Почти.

— О, ясно, — выдержка у неё, конечно, железная. — Доченька, возьми номерок, — протягивает, — забери свою куртку из гардероба. Как взрослая.

Иванка, довольная полученным «взрослым» заданием, буквально вприпрыжку бежит за курткой.

Вздохнув, поворачиваюсь к Олесе. Не просто же так она ребёнка устранила. Явно что-то сказать хочет.

— Слушаю.

— Слышь ты, Алина, — сознательно коверкает моё имя, — о Лёше и думать забудь. У нас с ним ребёнок. И мы обязательно будем вместе. Усекла? Это всё временные разногласия. Нагуляется — вернётся в семью.

— Усекла, — опять вздыхаю. — Вы что-то ещё хотели сказать? — намеренно вежливо отвечаю.

— Хотела. Чтоб к дочери моей не лезла.

— Это всё?

— Всё.