– Да, – кивнул Мэдок решительно, и его глаза сверкнули. – Я решил, что разослать его всем – просто превосходная идея. Чтобы все увидели, как хнычет этот кусок дерьма. Чтобы он на собственной шкуре прочувствовал, каково это.
– Что ж, Тэйт теперь винит меня.
– Ну… – Мэдок разразился смехом. – Я не думал, что она так отреагирует, но ты-то мог догадаться, что тебя ждет, верно?
Он смеялся? Да, просто оборжаться.
– Она приняла это слишком близко к сердцу. – Я выпрямился и стал с невозмутимым видом массировать свой член, пытаясь вернуть его к жизни, в коридоре, среди толпы народа. – Я поступил по совести. Кроме того, неужели она думала, что после всего, что сделал этот придурок, я буду бездействовать? Да и почему это вообще так ее задело?
Вопросы сыпались один за другим. Тэйт не должна была так злиться.
Моя шея и спина покрылись по́том, и у меня в очередной раз возникло желание догнать ее и закинуть себе на плечо.
– Благодаря нашим стараниям в жизни Тэйт появился печальный опыт: проблемы с доверием, – продолжил Мэдок и, выйдя вперед, встал передо мной. – Послушай. – Он опустил глаза и покачал головой. – Обычно меня не особенно заботило, с кем ты спишь или в какие неприятности ввязываешься. Ты разрушал себя, а я не вмешивался. Но Тэйт? Это же наша малышка. Иди и все исправь.
И он ушел, а я озадаченно смотрел ему вслед. Мой друг продолжал меня удивлять.
Прав ли он?
Да.
Тэйт нужно было доверять мне. Мы
К тому же в свое время ей казалось, что между мной и Кейси что-то было, и она до сих пор сомневалась. И теперь я был там же, где и ее подруга, но без нее, и это ее взбесило.
Я рванулся по коридору, готовый вытащить ее с урока математики, но притормозил, оказавшись в толпе учеников, которые куда-то направлялись всей массой.
Кто-то перекрикивался, кто-то шептался. Некоторые шли, уткнувшись в телефон – наверняка пересматривали то самое видео – меня пару раз окликнули, но я сделал вид, что не слышу.
И тут я вспомнил.
Актовый зал.
Сегодня утром там должно было состояться собрание.
На тему издевательств в школе.
Я с силой провел рукой по волосам и шумно, устало выдохнул.
Просто отлично. Думаю, я бы предпочел отрезать себе руку и втереть в рану соль.
Проклятье.
Я припустил вперед и попытался как можно быстрее протиснуться через скопление учеников, застрявших перед двумя двустворчатыми дверями зала.
– Джаред, – позвали меня, но я лишь отмахнулся.
Тэйт тоже была где-то здесь. Я устремился по проходу, пробегая взглядом по рядам. В нашей школе училось больше двух тысяч человек, но учеников девятых классов собрали отдельно в спортивном зале, поэтому сегодня народу здесь было чуть поменьше, чем обычно.
Попытка найти белокурую голову обернулась кошмаром. Я никогда прежде не обращал внимания на то, сколько блондинок учится в нашей школе.
Но я знал Тэйт.
И я сразу пойму, что это она, когда увижу ее. Поэтому я продолжил поиски, пока всех еще не попросили сесть.
Я прошел по центральному проходу, а потом стал возвращаться по нему обратно. Мое сердце учащенно забилось, когда я заметил ее фиолетовые «чаксы». Тэйт сидела, скрестив ноги, и одна ступня высунулась в проход.
Я быстро прошел по лиловой ковровой дорожке и склонился над ней, опершись на подлокотник ее кресла.
– Нам нужно поговорить, – тихо сказал я. – Сейчас.
Ее голубые глаза сузились, и у меня во рту пересохло.
Мои слова прозвучали угрожающе. Я сам рыл себе яму.
Не время и не место, да и хрен с ним.
– Теперь ты хочешь поговорить, – язвительно произнесла Тэйт, и я заметил рядом с ней Джесс Каллен, капитана команды по кроссу. Та замерла, наблюдая за нами.
Тэйт смотрела прямо перед собой.
– Ты, значит, можешь реагировать и поступать, как тебе вздумается, никого не спрашивая, а я должна бросать все дела, как только тебе захочется со мной поговорить.
Это был не вопрос. Скорее, вывод.
– Татум…
– Теперь я Татум, – усмехнулась она, глянув на Джесс. – Забавно получается, не правда ли?
– Из-за чего ты злишься? То, что произошло вчера, было сделано не для того, чтобы тебя обидеть.
Я крепче сжал подлокотник сиденья. Мне нравилось, когда Тэйт злится. Всегда нравилось.
Наш первый поцелуй на раковине, и я попался на крючок.
Но прямо сейчас она не столько разозлилась, сколько отстранилась. Сидела опустив подбородок и до сих пор так ни разу на меня и не посмотрела.
Вот это мне уже совсем не нравилось.
– Ты не берешь меня в расчет, – процедила она сквозь сжатые зубы. – Ни во что меня не посвящаешь, пока не испугаешься, что можешь меня потерять. Все на твоих условиях… по твоему графику. Я всегда в стороне, и мне приходится с боем прокладывать путь в твою душу.