До того, как она встретила меня

Грэм разгладил салфетки, взял чайную ложку, которую совершенно не требовалось мыть, отошел с ней к раковине и опустил в воду, одновременно поцеловал Энн в шею сбоку и слегка притворно чихнул. И снова поцеловал в то же место.

Ему нравилось, что она отвечает ему прямо и просто. Она никогда не мялась, не хитрила, не уклонялась. И никогда не вставала в позицию, на какую имела полное право, — «ты не заслуживаешь ответа». Она просто сказала ему, и все. Ему нравилось такое положение вещей: если он спрашивал, то узнавал, а если не спрашивал, то не узнавал. Очень просто. Он взял поднос с кофе и ушел в гостиную.

Энн была рада, что перестала играть, когда перестала — то есть за несколько лет до встречи с Грэмом.

Восьми лет оказалось достаточно, чтобы разобраться в случайности, управляющей связью между талантом и ангажементом. Разнообразная работа в театре, на телевидении, а последнее время в кино убедили ее, что в свои лучшие моменты она была вполне хороша, то есть недостаточно хороша, на ее взгляд.

Несколько месяцев она спорила с собой и в конце концов покончила со своей сценической карьерой. Но не для того, чтобы отдыхать, но чтобы в полную меру заняться чем-то другим, умно использовав дружбу с Ником Слейтером, чтобы получить место у «Редмена и Джилкса». (Было очень умно не только не спать с Ником до того, как он предложил ей место, но и дать понять совершенно ясно, что этого не будет, даже если он ей его устроит. Столкнувшись с такой непреклонностью, он как будто испытал облегчение, почти уважение к ней. Возможно, это был наилучший способ, думала она позднее, самый современный способ: в наши дни работу получаешь, если не спишь с работодателем.) И все получилось прекрасно. Не прошло и трех лет, как она стала заместительницей заведующего отделом закупок; шестизначный бюджет и возможность столько путешествовать, сколько ей хочется, и часы работы, пусть иногда и долгие, но определяемые ее собственной компетентностью. Еще до встречи с Грэмом она ощущала, как в ее жизнь входит непривычная стабильность, ну а теперь все упрочилось еще больше.

В четверг Грэм позвонил Барбаре и кратко поторговался из-за счетов.

— Но почему ей требуется столько одежды?

— Она ей требуется.

Классический ее ответ: вырвать часть твоей фразы и просто повторить ее. Меньше работы для ума плюс сэкономленное время для следующего вопроса через один.

— Почему ей требуются три бюстгальтера?

— Они ей требуются.

— Почему? Она носит их все сразу? Один поверх другого?

— Один на ней, другой чистый, третий — в стирке.

— Но я заплатил за три только в прошлом месяце.

— Возможно, ты не заметил, Грэм, и, полагаю, тебя это не интересует, но твоя дочь растет. Она меняет… размеры.

Ему хотелось сказать: «Ты имеешь в виду, что она обрастает бюстами?», но больше он уже не рисковал шутить с Барбарой. И только слабо возразил:

— Она растет так быстро?

— Грэм, если стеснять растущую девочку, последствия могут быть самыми страшными. Бинтуй тело, и ты воздействуешь на дух. Это всем известно. Я никак не предполагала, что твоя скупость настолько велика.

Он ненавидел такие разговоры, и в значительной мере из-за того, что, как он подозревал, Барбара полуприглашала Элис слушать и затем грубо преувеличивала свои аргументы.

— Ладно. Ну хорошо. Ладно. Да, кстати: спасибо за запоздавший подарок к свадьбе, если подразумевался он.

— Что-что?

— Свадебный подарок. Полагаю, воскресенье истолковывается именно так?

— А, да. Рада, что тебе понравилось.

Против обыкновения она словно бы немного растерялась, и он поднажал.

— Хотя, честно, не могу понять, зачем тебе это понадобилось.

— Не можешь? Не можешь понять?

— Да. Почему тебя, собственно, заинтересовало…

— Ну, я просто подумала, что тебе следует знать, во что ты ввязался.

Ее тон был ясным, материнским, и он почувствовал, как почва ускользает у него из-под ног.

— Мило с твоей стороны. «Стерва!» — добавил он про себя.

— Не стоит благодарности. И я думаю, очень важно, чтобы Элис воочию увидела, под каким влиянием ее отец находится в настоящее время.

В настоящее время!

— Но как ты узнала, что Энн снималась в нем? Ее фамилия вряд ли значится в анонсах.

— У меня есть свои осведомители, Грэм.

— Ну послушай! Как все-таки ты узнала? Но она только повторила:

— У меня есть свои осведомители.

3 КРЕСТНАШЕЕ

Джек Лаптон открыл дверь, дымя сигаретой, приютившейся сбоку в его бороде. Он вытянул руки наружу, втащил Грэма внутрь, хлопнул его ладонью по плечу, хлобыстнул по заду и затем потащил через прихожую, гремя:

— Грэм, дырка ты старая, входи, входи же!