До того как… (СИ)

— Да не нужны мне ваши бабки! — сжал челюсти и скривился. — Продавайте хату и увозите девочку. Ей в куклы играть. Влюбляться, — на этом слове почему-то в сердце кольнуло. — Я не дебил и понимаю, что потеря близкого — это боль! Сильная, разрушающая, сука, боль! Но Настя — ребенок! Я съезжу в область и побазарю с Рыжим. Твою дочь никто не тронет. Бумагу и ручку дай!

Мужчина спокойно спустился в гостиную и вернулся с блокнотом и шариковой ручкой. Розовая, с сердечком. И я знал, кому принадлежит вещичка.

Записал в блокнот свой номер и протянул отцу девочки. Вот только ручку положил в карман джинсов.

Попрощавшись, мы вышли из дома и выехали из арки на улицу.

— Не хочешь рассказать, что происходит? — Рустам прищурил карие глаза и внимательно посмотрел на меня.

Остановил машину напротив злополучного двора и вышел, громко хлопнув дверью.

Рядом было белое здание и сквер. Я прошел по снегу и присел на забор. Рустам вышел и сел рядом.

— Так что происходит, Дим? На кой хрен ты наорал на мужика? Что он тебе сделал? Нормальная семья. В жопу влезть может каждый.

— Дело не в нем. Девочка! Я не знаю, но мне нравится эта девочка!

— Приплыли! Забудь! Инга скоро родит, и девочка растает, как вот этот снег по весне, — засмеялся друг и бросил в меня снежок.

Глава 17

Выбросив окурок, еще раз взглянул на арку. У соседней двери расположились два атланта. Статуи, поддерживающие балкон второго этажа.

Из балконной двери вышла женщина в вязаной белой шали и очках в черной оправе. Внимательно разглядывая машину, бабуля поморщилась и смачно плюнула с болкона.

— Одни бандиты вокруг! Небось, к Яворским приезжали! Верно, дорогой? — тетка нарочно говорила громко.

Не знаю почему, но меня развеселила эта женщина.

— Местная интеллигенция, — заржал Рустам. — Валим отсюда, пока ментов не вызвала, Божий одуванчик в очках.

— Яворских не особо жалуют соседи? — завел мотор и выехал за поворот. — Что за люди? Везде суют свой нос.

— Банальная зависть, Поляк. Яворские поднимались с самого низа. Жена этого Саши моложе его на восемь лет.

— Расскажи все, что знаешь о них, — Я сделал самое невинное лицо, но друга не проведешь.

— Девчонка покоя не дает? Это пройдет, Димка. Впереди светлое будущее, братан. Скоро станешь папочкой, и эта блажь из головы напрочь вылетит.

— Ты не поймешь. Это не любовь во всех ее смыслах. Жалость и простой интерес.

— Ладно, будем считать, что я поверил. А мелкая симпотная. Вырастет, станет покрасивее твоей Инги.

— Не исключено, но мне она не нужна. Я Ингу люблю, братка. Иногда дышать не могу, когда она рядом.

— А может, это и не любовь? Привычка. Эгоизм твой, в конце концов. Ты же своего не упустишь. Если чего-то хочешь, то добьешься, — Рустам закурил и приоткрыл окошко, выпуская сизый дым. — Так что рассказать о семье?

— То, что нам будет полезно.

— Я знаю, что они давно в бизнес подались. Прибыльно и, казалось бы, безопасно. Сначала челноками в Польшу мотались, продавали мелочевку на Центральном. Место куплено. Проверил. Потом стало модным валютой торговать и покупать ее. Золото. Вот с этой валютой мать семейства и накрыли.

Тут все было предельно ясно. Сейчас нам нужно было отправиться в область. Село Озерное. Именно там проживал незнакомый нам Рыжий.

— Сейчас Дыбу вызвоню. Он у нас мальчик крупный и веселый, — парень достал сотовый и набрал номер, который знал наизусть. — Спишь? Поднимай свой жир со шконки, через минут пятнадцать будем. Внятно говори, алкаш. Нажрался вчера знатно!

Я громко рассмеялся, вспомнив, как мы втроем вломились к Шаману во время операции. Дыбин, кажется, угрожал сломать хирургу руки, если Пашка не выживет. Бедный мужик сначала побледнел, а потом стал синим.

До дома Андрея мы добрались за двадцать минут. Дороги расчищали от снега, но не везде. В маленьких улочках он был по колено.

— Куда едем? — Андрюха запрыгнул на заднее сиденье. — Ни дня без работы. Я в постели Аллку оставил. Вы не помните, когда я успел ее припереть?

Но мы даже не знали, что после того, как разъехались, друг по бабам поперся. Еще и в дом к матери шалаву приволок. Ту самую Аллочку, что так некрасиво отомстила мне за небольшую жестокость. Борозды от ее ногтей до сих пор остались. Несколько вполне глубоких шрамов.

До Озерного мы добрались примерно через два часа. Трассы скользкие. Вольво несколько раз выбрасывало на обочину. Благо дело было пусто. Лишь немногие любители зимнего отдыха медленно плелись по снежной дороге.

— Мне б домой, в теплые объятья Аллочки, — мечтательно произнес Дыбин и закрутился в огромный комок на заднем сиденье. — Это вы почти женаты. А я птица вольная.

— А может, пора остепениться? — я заглянул в зеркало заднего вида. — Матери помощницу в дом приведешь. Ты попробуй, Дыба. А вдруг понравится?

— Ага, такую, как у Рустама, — хохотнул Андрюха.

Рустам скривил лицо и нервно дернулся.

— Заткнись. И без тебя тошно. Я с ней спал.

— Спал, в смысле спал? Или это была ночь дикой страсти?

— Пошел на хер!