До встречи с тобой

– А вот и ты. – Один из них схватил меня за руку. – Я же говорил, ей понравится. Давай, Лулу, поцелуй меня, и я покажу тебе дорогу наружу. – Он говорил медленным, тягучим голосом. – Поцелуй нас всех, и мы покажем тебе дорогу наружу.

Их лица слились в размытое пятно.

– Я просто… просто хочу, чтобы вы…

– Давай, Лу. Я же тебе нравлюсь. Ты сидела у меня на коленях весь вечер. Всего один поцелуй. Это несложно.

Я услышала смешок.

– И ты покажешь мне дорогу наружу? – Я прекрасно слышала, как жалок мой голос.

– Всего один. – Он придвинулся ближе.

Я ощутила прикосновение его губ, его рука сжала мое бедро. Он отстранился, и я услышала, как изменился ритм его дыхания.

– А теперь Джейк.

Не знаю, что я сказала потом. Кто-то держал меня за руку. Я слышала смех, чувствовала руку в своих волосах, очередные губы на своих губах, настойчивые, навязчивые, а потом…

– Уилл… – рыдала я, сжавшись в комок. – Уилл, – повторяла я снова и снова хриплым голосом, рвущимся изнутри, его имя.

Он откликнулся откуда-то издалека, с другой стороны изгороди.

– Луиза? Луиза, где вы? Что случилось?

Я сидела в углу, забившись под изгородь и крепко обхватив себя руками. Слезы застилали глаза. Я не могу выйти. Я останусь здесь навсегда. Никто меня не найдет.

– Уилл…

– Где вы?.. – И он оказался передо мной.

– Простите, – сказала я, посмотрев на него, мое лицо скривилось. – Простите. Я не могу… этого сделать.

Он поднял руку на пару дюймов – больше не мог.

– О господи, что случилось?.. Идите сюда, Кларк. – Он подъехал ближе и с досадой взглянул на свою руку. – Чертова бесполезная штука… Все хорошо. Дышите. Идите сюда. Просто дышите. Медленно.

Я вытерла глаза. При виде Уилла паника начала отступать. Я неуверенно встала и попыталась прийти в себя.

– Простите. Я… не знаю, что случилось.

– У вас клаустрофобия? – Его лицо, искаженное беспокойством, было всего в нескольких дюймах. – Я же видел, что вы не хотите идти. Просто я… думал, что вы…

– Мне нужно выйти. – Я закрыла глаза.

– Возьмите меня за руку. Мы выйдем.

Он вывел меня за несколько минут, спокойным голосом заверяя, что знает обратную дорогу наизусть. В детстве выучить план лабиринта стало для него делом принципа. Я переплела свои пальцы с его пальцами, и тепло его руки послужило мне утешением. Я почувствовала себя глупо, когда поняла, как близко от входа все время находилась.

Мы остановились у соседней скамейки, и я отыскала в его кресле платок. Я сидела на краю скамейки рядом с Уиллом, и мы оба молчали и ждали, когда я перестану икать.

Время от времени он косился на меня.

– Итак?.. – наконец произнес он, когда решил, что я могу говорить не рыдая. – Может быть, расскажете, что происходит?

Я теребила платок.

– Не могу.

Он умолк.

Я сглотнула.

– Дело не в вас, – поспешно добавила я. – Я ни с кем об этом не говорила… Это… это глупо. И случилось очень давно. Я не думала… Я должна…

Я чувствовала его взгляд – лучше бы он не смотрел! Мои руки не переставали дрожать, а живот скрутило узлом.

Я покачала головой, пытаясь объяснить Уиллу, что есть дела, о которых я не могу говорить. Мне хотелось снова взять его за руку, но это казалось невозможным. Я чувствовала его взгляд, почти слышала невысказанные вопросы.

Внизу у ворот остановились две машины. Из них вышли два человека – отсюда было невозможно разглядеть, кто именно, – и обнялись. Они постояли немного, возможно разговаривая, сели обратно в машины и уехали в разные стороны. Я наблюдала за ними, но думать не могла. Разум словно замерз. Я больше не знала, о чем говорить.

– Ладно. Есть предложение, – наконец сказал Уилл. Я повернулась, но он не смотрел на меня. – Я расскажу вам кое-что, чего никому не говорил. Договорились?

– Договорились. – Я скомкала платок, ожидая.