До встречи в раю

- А теперь, как и обещал, о любви... произнес командир и поднялся. Когда-то нашей Олечке я сказал: "Любовь к женщине - это такая частность по сравнению со всей несоизмеримой способностью человека, то есть мужчины, к любви". Я даю возможность всем присутствующим в течение пятнадцати секунд оценить глубину мысли. Кто хочет высказаться?

Оля встревоженно посмотрела на Евгения Ивановича.

- Очень верная мысль! - поспешил высказаться Костя.

- Одно в другое не мешает,- перевел ответ Фывапки Сидоров.

- А сам как думаешь, не мужик, что ли? - рявкнул Лаврентьев.

- Наверное... пожал тот плечами.

- Мысль глупа и вредна,- подвел итог обсуждению командир. В чем я и сознаюсь перед Олечкой. Любовь к женщине - это главное, а остальное - уже частности. Потому что мужчина, не способный любить женщину, не сможет любить все остальное, что вообще можно любить. В этом я и признаюсь, Олечка.

- В чем? - еле слышно, одними губами спросил объевшийся пловом единственный солдат полка Чемоданаев.

- Оля, я признаюсь в том, что люблю вас. Говорю при всех. И хочу жениться...

- Вы с ума сошли,- скороговоркой произнесла Ольга и выскочила из-за стола.

Командир проводил ее веселым взглядом, поднял стакан:

- За любовь мы и выпьем!

Фывапка, которой слово в слово перевели содержание последней тирады, захлопала в ладоши.

Командир выпил, опустил стакан, бросил Штукину:

- Пройдусь по территории.

Он не стал догонять Ольгу, все, что надо было сказать сегодня, он уже сказал. Пусть подчиненные пошушукаются, попьют коньячку, а завтра он даст им за что-нибудь крупный нагоняй. Просто так, чтобы не думали, что у него слишком уж душа нараспашку. В конце концов признание было нужно ему и, возможно, Ольге. Все остальные должны благоговейно воспринять информацию, доведенную командиром. "Пусть Ольга, черт побери, прочувствует, что такое первая полковая дама..." - подумал он. Жаль, что не оценила его порыв. Может, подумала, что это оригинальничанье. Но разве такими вещами шутят?

Еще утром Лаврентьеву и в голову бы не пришло то, что он сделал вечером. Спонтанное признание - это вспышка искренности человека. Правда, потом может прийти сожаление; человек - противоречивая скотина: сегодня кукарекает, завтра ржет, а послезавтра хрюкает. Особенно это свойственно мужчинам. "В этой ситуации я, наверное, похож на фюрера, который учудил жениться перед тем, как отправиться на тот свет",пришла аналогия.

* * *

...На следующий день после дежурства Ольга закрылась в своей комнатушке в штабе. Отдых она ненавидела еще больше, чем дежурство: все теряло свой смысл, казалось временным, непостоянным, никому не нужным. Все жили в мире ожиданий, как на вокзале, где у каждого свой поезд судьба, которая вывезет каждого в свою сторону и в назначенный час. Офицеры ждали замены, чтобы уехать и никогда больше не возвращаться "в эту дыру". Мятущийся Лаврентьев, кажется, постепенно сходит с ума, но сходит вполне рационально. Он мечтает заменить всех ветеранов и сохранить какое-то подобие полка. Сидим на пороховой бочке, улыбаемся, на что-то надеемся... Женька просто спивается. Алкоголик! Здесь все алкоголики. "И почему-то именно они объясняются мне в любви. Другие не объясняются. Если им что-то и надо, то гораздо более приземленное, например, одна ночь с экстазом. Как все мерзко... Правда, никто не осмеливается. Боятся... Я командирская шлюха, которая ни разу с ним не спала. И поэтому все равно шлюха. И все равно обидно".

Она долго сидела на койке, оцепенело глядя в пустоту, потом подошла к зеркалу, откинула назад соломенную копну волос, оглядела себя, выгнув грудь, провела руками по талии, бедрам; сбросила рубашку, оставшись в одних трусиках, повернулась спиной, скосив взгляд, заглянула в зеркало: и сзади была хороша и стройна. Только никому не нужна в этом логове! Она вспомнила, как Лаврентьев разговаривал по телефону с сыном, как неожиданно изменился его голос, как увлажнились глаза, он подпер щеку рукой, чтобы никто не заметил его слабости. "Не нужна я ему, вернется к своей. Там все будет по-другому, там совсем иной мир. И то, что здесь кажется искренним и чистым, за тридевять земель отсюда просто не может существовать. Другие мысли, чувства, ценности. Все забудется. И пьяный его кураж... Как он мог такое сказать? Весь полк будет смотреть на меня и ухмыляться. А ему, алкоголику, нипочем. Недаром говорят, что у пьяниц сначала атрофируется совесть, а потом печень..."

Тут Ольга вспомнила, что собиралась на свидание с Костей. "Вот единственный человек, который меня искренне любит,- растроганно подумала она. А ведь он ждет и даже ни словом не намекнул... Поздоровался, посмотрел на меня грустно и промолчал". Ольге не хотелось выходить, тем более идти к санчасти, там обязательно будут слоняться мужики. Не станет же она шептаться, тащить его за собой. Ольга сняла трубку и попросила сменщицу, жену прапорщика, соединить с санчастью. Катерина усмехнулась, полюбопытствовала: "Хочешь пилюльку на ночь выписать?" "Спрошу, есть ли таблетка от головы",- ответила Ольга, зная, что та все равно подслушает разговор.