До встречи в реальности

Нужно было все продумать, мы не могли действовать только на эмоциях. Так легко потерять контроль, этого нельзя допустить. Раз Карина с Лукасом исчезли, это могло значить лишь два события: либо он сам ее похитил, и все это время он лгал своим друзьям, хотя такого человека в данном случае нельзя назвать другом, либо их похитили вдвоем. Зачем Еве Лукас? Чтобы выдал планы, или он — средство шантажа? В любом случае их не убьют сейчас. Ева любит наслаждаться триумфом, растягивать удовольствие, а это значит, что у нас есть немного времени.

Я вышла в прихожую. Чувство стыда окутывало каждую мою клеточку. Мне было страшно. Действительно страшно. Если Лукас тоже засланный ежонок, и семью Хайлов окружают такие люди, как я, то все хуже, чем казалось.

Ник стоял на пороге и держал за шею мужчину в полицейской форме, упавшего на колени.

— Если ты, пес, не в силах найти одну девушку в одном городе, то мне не стоит и искать даже одну причину, чтобы оставить тебя в живых, — он швырнул его к порогу и добавил, — найди ее мне, у тебя есть час. Пусть твои люди просматривают все камеры что есть поблизости, пусть каждая собака ищет мою сестру! — прорычал он.

Ник накинул куртку и посмотрел на меня. Самый страшный гнев — гнев бессилия.

— Садись в машину, поедешь со мной, будем искать сами. Алик отправился к ведьме, если они ещё в пути, мы сможем их найти, а если уже в своем укрытии, значит, оно слишком близко, и мы прочешем каждый гребаный уголок! — он посмотрел на меня. — Все мои парни выехали на поиски, если ты знаешь что-то еще, скажи мне, Ада.

Мурашки пробежались по телу от его холодного взгляда. Ну, а что ты Ада хотела? Чтобы тебя приняли с распростертыми объятиями? Он больше не смотрел на меня, как раньше, но какое это теперь имело значение? Настраиваемся, собираемся с силами, мы ее найдем, мы ее найдем, она нужна им живой, так что мы ее найдем.

Карина

Я открыла глаза в незнакомом помещении. Мои руки и ноги ныли от боли. Я огляделась. Ком встал в горле. Темный бетонный подвал, ужасный запах сырости, какие-то странные деревянные балки вокруг. Я сидела в тюремной камере, руки связаны, голова болела. Мать твою, это что еще за херня? Никогда бы не подумала, что окажусь в таком месте. Я обычная девчонка, за что? Это мой брат, это Ник. Он знает что я видела и теперь будет пытать и меня.

Не прошло и минуты, как в комнату зашла худая рыжая девушка . А это еще кто? Медсестра? Ее длинные волосы сначала даже не дали разглядеть ее лица, но позже я увидела сияющую зелень глаз. Животный взгляд уперся мне в душу. Она будто ненавидела меня, но за что?

— Привет, дорогуша. Как ты себя чувствуешь? — спросила она, подойдя максимально близко к железным прутьям. Тон ее голоса был надменным, держалась она высокомерно. Мне стало противно и страшно только от ее голоса.

Я подняла голову, и посмотрев ей прямо в глаза, спросила:

— Кто ты?

— О, милая, меня зовут Ева, — она встала ко мне спиной, облокотившись о железные перила моей западни. — Какого тебе чувствовать себя беззащитной?

— А какого тебе чувствовать себя наивной? — набравшись смелости, спросила я. Так, кажется я поняла кто это. Хорошая новость — это не мой брат. Если это не он со мной такое сделал, значит, он меня спасет, господи, он меня точно спасет.

— Да ты язвительная штучка, думаешь, твой брат позаботиться о тебе? Пока у него нет возможности найти тебя, даже его вампирский слух и чутье не помогут ему в данный момент, мои ведьмы все продумали.

Услышанное повергло меня в шок. Вампиры реально существуют? Вот без шуток? Магия вокруг меня. Я знала, я знала. Тупые мысли. Потом об этом. Так, ведьмы меня спрятали, черт, черт, я слышала уже такое, они не могли их найти, значит, и меня не найдут, но я не потеряю надежды.

— Что тебе от меня нужно?

— Разве не ясно? Твоя смерть, — говорила она, все еще стоя ко мне спиной. Я на секунду забыла, как дышать.

— Зачем тебе ее убивать? — в комнату зашел Лукас. Что? Какого черта?

— Ты? Подонок, как ты мог предать своих друзей, — сорвалось с моих уст. Пазл сложился в голове в один момент. Я судорожно глотнула воздух. Запахло ужасом. Раньше мне не доводилось ощущать его, но теперь я понимаю.

— Я никого не предавал.