До захода солнца

Его голова откинулась назад, он посмотрел на меня и пробормотал:

— Как прошел твой день, милая?

— Я весь день писала все, что хотела сказать, в блокноте, — ответила я. — Знаешь, как это раздражает?

— Это так трудно? — спросил он, и в его черных глазах заплясали искорки сдерживаемого смеха.

Это было нетрудно.

— Да, — раздраженно ответила я.

У него снова дернулись губы, рука оставила мою задницу, скользнула вверх по спине и запуталась в моих волосах.

— Твоя пытка закончена, — пробормотал он, прежде чем запрокинуть мне голову, чтобы поцеловать меня.

Ненормальный, потому что у нас была компания, просто чмокни свою наложницу в губы по прибытии домой и все.

Нет же.

Полный вперед, рты открыты, языки дерутся, ненасытные, пиршественные поцелуи.

Я тяжело дышала, когда поцелуй закончился, и совершенно забыла о существовании Эйвери и Эдвины, не говоря уже о том, что они были в комнате.

«Я бы хотел отвести тебя наверх прямо сейчас», — сказали его мысли моим, и его голос звучал восхитительно голодно в моей голове.

Можно было бы сказать, что в этот самый момент я бы тоже хотела наверх.

Но я решила ничего не говорить.

Затем он спросил, его голос в моей голове звучал одновременно сладко-интимно и еще более сладко-дразняще — «Пастилки для горла?»

Я ничего не могла с собой поделать и не знала, почему, но хихикнула.

«Эдвина давала, — ответила я. — Весь день. У меня их было по меньшей мере шестьсот».

Его глаза были прикованы к моим губам, и он ухмылялся.

«Ах», — пробормотал он с пониманием.

Эйвери прочистил горло.

— Думаю, мы что-то упускаем.

Я посмотрела на Эйвери, затем на Люсьена, прежде чем надавить ему на плечи, прямо и публично возложить вину на него.

— Ты ведешь себя грубо.

Его брови поползли вверх, но он поставил меня на ноги и прижал к себе, обняв за плечи.

— Ты останешься на ужин? — спросил Люсьен у Эйвери, и я удивилась, что даже вежливое приглашение Люсьена прозвучало как приказ.

— Уйти сейчас и пропустить стряпню Эдвины? Я бы предпочел… — Эйвери вздрогнул, я напряглась, головы Люсьена и Эйвери повернулись к входной двери.

— Гости, — пробормотал Эйвери.

Рефлекторно моя рука поднялась, пальцы сжались на рубашке Люсьена на животе, когда я посмотрела на него.

Я знала, что это было глупое поведение, но нам последнее время не очень везло с входной дверью, вернее с теми, кто был за ней. Обычно, если кто-то появлялся у моей входной двери, потом нам приходилось звонить мастеру т делать косметический ремонт.

Голова Люсьена наклонилась, я поняла, что он слушает.

Затем он пробормотал:

— Черт возьми.

— Что? — Спросила я.

Его глаза встретились с моими. Затем он сказал:

— Бьюкенен.

Он сказал это прямо перед тем, как раздался повелительный и настойчивый стук в дверь, подтверждающий слова Люсьена.

Только тетя Кейт могла так постучать в дверь. Это был ее коронный стук. Даже когда она приходила выпить чашечку кофе и поболтать, она избегала дверных звонков и стучала в дверь, как будто была королевой мира, как смеет скромный простолюдин внутри не предвидеть ее прихода, распахнуть дверь и бросить лепестки роз к ее ногам.

— Тетя Кейт, — прошептала я.

— Кейт, — согласился Люсьен.

— О боже, о боже, — забеспокоилась Эдвина, направляясь в холл. — Сколько их там? Не знаю, хватит ли у нас еды.

Эйвери последовала за Эдвиной, но Люсьен прижал меня к себе спереди.

Я подняла на него глаза, когда он спросил:

— Если покажется, что твоя семья начнет нарушать наши планы на этот вечер, и я буду вынужден выгнать их физически, как ты отреагируешь?

Он снова дразнил меня. Это было специальное поддразнивание, но он все равно делал это очень, очень хорошо. Теперь я увидела преимущества, иметь своего рода парня, которому было несколько столетий. У него было много хороших вещей в запасе.

— Я разозлилась на них. Они игнорировали меня, — призналась я. — Но не уверена насчет физического выпроваживания. Не мог бы ты, ну, скажем, Могущественный Вампир Люсьен, приказать им уйти? — Я произнесла слова «Могущественный Вампир Люсьен» фальшивым напыщенным голосом, и именно поэтому, думаю, Люсьен дернул меня за руки и крепко обнял, откинув голову назад, зашелся смехом.

И именно эту картину увидела моя семья, когда они вошли в комнату с наглым видом, остро нуждаясь в мартини.

Я решила посмотреть на них свирепым взглядом.

Хочу сказать, что в мой трудный час они проигнорировали меня, и вот они здесь, когда мой трудный час был выше моих сил (не совсем, но в некотором смысле), и хорошие моменты (один конкретный, который я имею в виду) должен был произойти сегодня ночью.

— Мне нужно выпить, — величественно объявила тетя Кейт.

— Лия, дорогая, ты в порядке? — обеспокоенно спросила мама.

— Я чувствую запах жареной курицы? — спросила тетя Миллисент, поводя носом.

— О Боже, мне нравится твоя блузка! — взволнованно взвизгнула тетя Надя.

— Ну, и вам привет, — ответила я им всем. — Итак, ты наконец-то вспомнили, что я существую?

Тетя Кейт прищурилась.

Мама выглядела виноватой.

Тетя Миллисент отвела взгляд.

Тетя Надя прикусила губу.

Люсьен сжал мне плечо и пробормотал:

— Лия.