Добейся меня, герой

– И в этом ты тоже ошибаешься, – сказала Даниэль. – Твоей любви было достаточно. Но иногда, Джошуа, бывает так, что человек, которого ты любишь, ничего не делает с твоей любовью, и она превращается в пар. Ты можешь сколько угодно сеять семена, но, если их не поливать, они не прорастут.

– Я сделал недостаточно, – процедил он.

– Может, с тобой было трудно. Может, ты что-то делал неправильно. Но в какой-то момент ей нужно было протянуть руку и сказать, что конкретно не так. А она этого не сделала. Она закрылась. Любовь может быть всем, но она не может быть направлена в никуда. Другая сторона должна принять ее. Ты не можешь любить безответно, чтобы быть целым. Двое должны любить друг друга настолько, чтобы стать одним целым. И они должны любить друг друга настолько, чтобы пережить свою боль, убрать эгоизм и измениться – даже когда это трудно.

– Не могу сказать, что она была эгоисткой, – возразил он резко, – и я не могу сказать, что она сделала что-то неправильно.

– А что насчет моей матери? Бог знает, как ей было тяжело, Джошуа. Я не могу себе представить, каково это – стать матерью в четырнадцать. Даже в двадцать два иметь ребенка тяжело. У нее было много оправданий. И они были обоснованны. Она действительно прошла через ад, но дело в том, что она решила через него пройти. Мама провела всю свою жизнь в поисках той любви, которую любой из ее детей отдал бы ей просто так. Я не могла бы любить ее больше. Райли еще ребенок, полностью зависящий от того, кто о нем заботится. Могли бы мы любить ее больше? Могли бы заставить ее остаться?

– Это другое.

Даниэль снова топнула ногой.

– Нет, черт возьми!

– Я понимаю, что это ново для тебя, – сказал он, стараясь сохранять уверенность в голосе. – Давай начистоту. Мне приятно, что ты видишь меня таким. Очень соблазнительно было бы солгать тебе, Даниэль, но я не могу. То, что я тебе предложил, – это начало и конец того, что у меня есть. Либо ты принимаешь наше партнерство, либо уходишь.

Даниэль не могла уйти. Она слишком сильно нуждалась в нем.

Однако Джошуа оказался самым настоящим чудовищем. Он знал, что у него вся власть, знал, что она в конечном итоге увидит вещи в нужном ему свете. И ведь так и будет. Но что потом? Она зачахнет, живя с ним? Желая того, что он отказался ей дать?

Ситуация выглядела слишком знакомой.

Джошуа собирался с духом, чтобы ответить Даниэль. И вдруг в него полетел букет.

– Ты поймал букет. Значит, ты следующий, кто женится. Поздравляю.

– Естественно, я женюсь, – сказал он, сжимая букет и не обращая внимания на колючку, которая колола в ладонь. – Наша свадьба через час.

Глаза Даниэль наполнились слезами, и она покачала головой. Повернувшись, она выбежала из зала, остановившись на мгновение только для того, чтобы снять туфли и оставить их лежать на полу.

А Джошуа неподвижно стоял на месте с букетом в руке, и струйка крови текла по запястью, пока он наблюдал, как первый луч света, первая частичка надежды, которая появилась у него за многие годы, исчезает из его жизни.

Он все стоял у алтаря и ждал, словно надеялся, что свадьба состоится и пройдет без сучка без задоринки. Он знал, что Даниэль где-то рядом, потому что Джанин все еще была в церкви с малышом Рай-ли. За короткое время он успел достаточно хорошо изучить Даниэль, чтобы понять: она не уйдет без Райли.

Но заиграла музыка, а невеста не появилась.

Он все стоял и ждал ее. Его близкие начали переглядываться и переговариваться, до него доносились их возмущенные возгласы. Первым заговорил его отец:

– Что, черт возьми, ты натворил, мальчик мой?

Хороший вопрос.

К сожалению, Джошуа знал на него ответ.

– Почему ты его обвиняешь? – спросила Фейт. Младшая сестра всегда защищала его, даже когда он этого не заслуживал.

– Потому что эта девушка любит его, – сказал его отец. В его голосе звучала непоколебимая уверенность. – Она не оставила бы его здесь стоять, если бы он ничего не сделал.

Пастор Джон поднял руки.

– Если есть какие-то сомнения по поводу брака, то, безусловно, лучше остановиться и рассмотреть эти сомнения, так как это союз, предназначенный для жизни.

– Не было у нее никаких сомнений, – ответил отец Джошуа, – это он все испортил.

– Когда двое любят друг друга… – Остальные слова пастора Джона потонули в шуме, но первые пять пронзили Джошуа, будто стрела.

«Когда двое любят друг друга».

Два человека. Любят друг друга.

Любовь должна быть направлена в обе стороны. Давать и брать.

И тогда он все понял. Он действительно понял, почему она не смогла смириться с жизнью с односторонними отношениями. Потому что она однажды их пережила. Потому что она уже пожила со своей матерью.

Даниэль была готова уйти от всего, что он ей предложил. От дома, от денег, от безопасности. Даже от его семьи. Уйти только потому, что у нее не было его любви, которая так много для нее значила.

Это осознание почти сломило его.

Он считал, что в нем мало любви. Он считал свою любовь разрушительной. И когда она стояла там, умоляя его любить ее, он считал, что его любовь не важна для их отношений.

Но для нее это было всем.