Доберман

– Я так и не познакомился с твоими родителями, – сказал Клейн, когда снял шлем.

– А я с твоими, к сожалению, познакомилась, – ухмыльнулась Мира. – Ничего, познакомишься с моими в следующий раз.

Адриан улыбнулся. Это был словно негласный намек или обещание. Но они оба понимали, что этого не случится. В сумраке Райз разглядела Адриана в последний раз. Он сидел на своем верном Харлее, ссутулившись. Светлая кожа, темные непослушные волосы. Этот вечный хулиганский стиль и мальчишеская ухмылка. Холодные глаза, к которым Мира уже успела привыкнуть.

– Мне пора, – снова заговорил Адриан. – Еще увидимся, моя необузданная женщина.

Райз топнула ногой и засмеялась:

– Ты глупый! Испортил весь драматический момент.

– Я специально, – ответил Клейн. – Иначе не смогу уехать. Прощай, Мира.

Мира специально отвела взгляд, чтобы не видеть, как тяжело ему далась эта фраза. Как тяжело Адриану было посмотреть на нее и не завыть от тоски.

Когда он уехал, перед глазами Миры пронеслось все то время, что они провели вместе. Вот она начинает ненавидеть его, а он угрожать ей. Вот она бесится, а он издевается над ней. Он защищает ее, а она злится на него. Они находят компромисс и пытаются дружить. Их ссоры и перепалки превращаются в постоянное общение, и в ту секунду Адриан и Мира понимают, что не могут порознь. Клейн медленно ломался для Райз, а она пыталась стерпеть все его глупые выходки.

Все предостережения и страшные слухи про Добермана, которые посыпались на Миру, едва он взял ее в подопечные, кончились для нее тем, что она, пытаясь перестать рыдать, смотрела ему вслед.

Покинув этот район, Адриан покинул жизнь Миры.

– Я отпускаю тебя, – сквозь слезы произнесла она.

Они оба хотели сделать друг другу лучше, расставшись. Старательно вытирая красные глаза, Мира направилась в дом. С Мельбурном окончательно покончено.

Глава 38

«Сеул»

Год спустя

Солнце было очень ярким и едва ли не выжигало глаза. Прохладный ветер пронизывал до косточек, и невозможно было не вздрогнуть. На небе ни тучи, оно совсем чистое. В центре города носились туда-сюда люди, иногда на светофорах собирались даже целые толпы. Людей здесь действительно в избытке. Этот район был очень громким. Все щебетали о чем-то, смеялись. Кафе и рестораны были заполнены компаниями обедающих людей.

Многие, проходя мимо Сеульской Интернациональной Академии «Галлия», а проще СИА, засматривались на нее. На ее территории большинство студентов было из других стран, и, в основном, там звучал английский. Их выделяла из толпы строгая форма красного или белого цвета.

Но на этот раз внимание было не к студентам, а к юноше, что ждал у ворот Академии. Высокий и прекрасно сложенный, он уставился на часы, словно ожидая чего-то. Он облокотился о машину бедром, стоя в солнцезащитных очках. Его темно-каштановые волосы сбило на бок ветром, но он даже не заметил этого. Парень был стильно и нарочно небрежно одет. Прозвучал звонок, который означал конец занятий, и ворота открылись. Из Академии стали выходить парни и девушки в форме и разбредаться по улице.

В какой-то момент юноша просиял и снял с глаз темные очки.

– Кто это тут у нас? – ахнул он. – Богатая и крутая девчонка?

Мира засмеялась и покрутилась, демонстрируя свою красную форму.

– Да, я теперь Красная. Но упаси меня боже брать подопечных.

Релион Вуд, что ожидал ее у ворот уже час, тоже засмеялся.

– Я догадывался. В прошлом году, когда мы вместе приехали в Сеул, я не смог остаться с тобой до начала учебы, поэтому даже не застал тебя в такой классной форме. Покрутись-ка снова!

Райз снова крутанулась, после чего упала к Релиону в объятия. Они не виделись несколько месяцев. Через пару минут они уже ехали на арендованной машине вдоль дороги. Вуд рассказывал Мире, как дела в Мельбурне, что за работа и съемки у него в Корее и что интересного происходит.

– Я заезжал к твоей семье недели две назад, – продолжил он. – Все здорово, твои родители как обычно – забавные и дружелюбные. Айван, как не в себя дикий, пытался запихнуть мне несколько килограммов тортов и пирожных – тебе. Я познакомился с его девушкой, она красотка. И немного чокнутая.

Мира улыбнулась, хотя грудь сжала мучительная тоска по родным. Она откинулась на спинку сиденья, смотря на дорогу. Уже больше года Мира жила в Сеуле, городе, который первые месяцы никак не принимал ее. Райз было трудно обосноваться в нем. И выучить язык, и перестать плакать о Мельбурне и о том, что в нем было. Но время лечит и учит, и через пару месяцев к Сеулу она привыкла. Жизнь наладилась и даже стала лучше.

Словом – все прекрасно.

– Когда уже они поженятся, – пробормотала Мира, вспомнив о брате. – Он год встречается с девушкой, от которой без ума, и все тянет со свадьбой. Я хочу стать тетей.

– Он же работяга, – пожал плечами Релион. – Черта с два он заведет детей. Думаю, он примерно того же мнения, что и Карин.