Доберман

Мира снова начала проводить время с близнецами, которые могли часами рассказывать ей глупые истории и заставлять смеяться. Мира проводила выходные вместе с Карин, которая усиленно рыскала в бутиках в поиске какой-нибудь заветной вещи. Мира снова испытывала неловкость, когда все в Академии таращились на нее. Таращились, потому что это ее ждал тот красивый парень на черной машине у ворот. С появлением Адриана ее жизнь словно опять начала свое движение. Он усиливал все испытываемые ею ощущения. И добавлял смысла. Теперь она училась готовке, потому что во все любимые блюда Клейна добавляли укроп, который он ненавидит. Поэтому она хотела готовить их сама. Теперь она еще больше радовалась рождению маленькой Киалин, дочери Айвана, которая, быть может, излечит своим очарованием страх Адриана перед детьми.

Теперь одной из причин просыпаться по утрам для Миры было желание услышать: «Я, твою мать, люблю тебя». А Адриан хотел услышать от нее вредное: «Тебя куда сложнее любить, знаешь ли».

И все эти заботы, вызванные друг другом, казались верхом блаженства. Из-за них не ссоришься, а начинаешь любить сильнее. Несмотря на тот ад, что они пережили в Мельбурне, несмотря на разлуку в год и несмотря на разные характеры, они снова оказались вместе. Совершенно случайно.

Одна простая случайность решила абсолютно все.

А была ли она одна?

Та самая случайность, когда Мира, подходя к своему шкафчику два с половиной года назад, услышала крики и впервые встретила Адриана. Ударила его. Познакомилась с Доберманом.

А могла ведь прийти на пару минут раньше или на пару минут позже. Это разве не решающая случайность?

Или тот день, когда Мира приехала к Адриану перед грозой именно в момент разборок, и ее избили. В тот день она впервые оказалась у Клейна дома, а он, увидев ее сломленной и плачущей, озверел. Тогда в нем что-то сломалось.

Адриану казалось, что Мира – это одна сплошная случайность, определившая его жизнь. Она просто ворвалась в нее со звонкой пощечиной в первый день и переменила в нем все. Она изменила его в корне, похоже, сама того не подозревая. Мира Райз, он был уверен, имела особую способность появляться в нужное время в нужном месте.

Хотя, лучше так: в ненужное время в ненужном месте. Так ей подходит больше.

И Адриан был безмерно благодарен ей за это. Он мог переживать разлуку в год и ужасные события в Мельбурне снова и снова ради тех простых моментов, которые были сейчас.

Сейчас. Когда Мира, наконец, довольная своей работой, берет тарелку и садится рядом с Адрианом. Когда она улыбается и протягивает ему свое первое ризотто. Когда она начинает смеяться, а потом, нахмурившись от подколок, пихает его в бок, а он целует ее. Когда она закидывает на его колени ноги, закрывает глаза, и устало кладет голову ему на плечо.

Именно ради этих моментов Адриан был готов на все, даже пережить прошлое.

Ему было уже почти двадцать три года, а Мире двадцать один. Они больше не юные и безумные. Вдвоем они пережили многое.

И оба с уверенностью могли сказать: в мире, где порой бывает так сложно, где преград больше, чем сопутствующих обстоятельств, где разочарование постигает чаще, чем счастье – простая случайность может решить все.

Главное ее заметить и поймать.

Этой случайностью может оказаться даже человек. Этой случайностью может оказаться все что угодно. Адриан, прижимающий к себе задремавшую Миру, и пытающийся съесть через силу самое невкусное ризотто в его жизни, решил: такой конец его устраивает.

Этот конец ему нравится.

Он за долгое время впервые ощутил полное успокоение, понимая, что на этот раз это конец. Больше не будет мучений, расставаний, и главная случайность его жизни останется навсегда с ним. Пусть она не умеет готовить, и пусть для нее главное удовольствие – это перечить ему, неважно. Подобные недостатки стираются напрочь, на фоне возможности потерять ее. Но Адриан не потеряет. Больше – никогда.

Он мог спать спокойно.