Доберман

На секунду Айван оторопел. «Мое» звенело в его голове. В зеленых глазах загорелась ярость.

– Тво… Твое? – тихо сказал он. – Ты назвал Миру своей? Мою сестру?! – Он вцепился в воротник Адриана. – Твое?! Ты, мелкий наглый пес! Я убью тебя, если ты еще раз подойдешь к Мире хотя бы на метр! Я из тебя все дерьмо выбью, паразит…

Лира попыталась разнять их. В Адриане вспыхнули злость и обида. Гордость была задета. Он не хотел бить брата Миры, но еще немного, и он не сдержится. Посетители испуганно наблюдали, как всегда доброжелательный и улыбчивый Айван сыпал проклятиями на всем известного Добермана.

– Хватит! – воскликнула Мира. – Вы всех здесь распугаете!

Она повернулась лицом к Адриану и толкнула его в грудь.

– Зачем ты пришел?! Мучить меня снова? Из-за тебя вон что творится!

Адриан отошел от нее на шаг и опустил глаза.

– П-пожалуйста. Давай поговорим, женщина, не упирайся.

«Женщина»?! Мира вновь наполнилась возмущением. Но он же попросил вежливо. Все бы ничего, но Адриану это давалось действительно сложно.

Сглотнув, выдохнула.

– Хорошо. Хорошо, мы поговорим.

– Мира! – ахнул брат. – Не надо. Ты уверена?

– Да, Айван, не беспокойся. Все будет в порядке. Он должен исчезнуть отсюда.

Она стремительно направилась к выходу, Адриан проследовал за ней. Посетители стали перешептываться, а некоторые – хлопать Айвану за то, что он вступился за сестру. В кондитерской воцарился настоящий хаос.

* * *

Мира облокотилась спиной о прохладную стену дома, скрестив руки на груди и грозно поглядывая на Адриана. Он стоял напротив нее, прикусив губу.

– Не знаю, с чего начать.

– Начни с того, что ты урод и что тебе здесь не место. А потом уйди и исчезни из моей жизни.

Адриан не знал, что должна значить для него девушка, чьи оскорбления он терпит и просто проглатывает. Он стиснул зубы и, раздраженный, прикрыл глаза.

– Да что я такого сделал, чтобы ты настолько обиделась!

Мира едва не рассмеялась.

– Серьезно? Тебе перечислить? – Она побледнела. – Знаешь, глотая слезы, я тоже думала, что же такого сделала, чтобы настолько взбесить тебя.

– Ничего, – сразу ответил он. – Ты ничего не сделала.

– Да ну?

Адриан кивнул. Он был в отчаянии. Ему казалось, что Мира его точно не простит.

И эта мысль вгоняла в ужас.

– Я знаю, что накричал на тебя. Зря и ни за что. Просто… И ты меня пойми… – Он увидел, что глаза Райз потемнели и быстро продолжил: – Я же ничего не знал! Я не знал ни о фиктивности ваших отношений, ни о том, что ты была против поцелуя.

– Я не знала о нем, – строго поправила Мира.

– Верно. Не знала. Я видел все иначе. Я видел, что ты, полностью закрытая для меня, спокойно открылась другому. Охотно давала себя целовать. Я ощутил себя преданным тобой.

Девушка пыталась дышать ровнее и не нервничать.

– Да. Но ты повел себя отвратительно. То, что ты говорил мне… Ты… Я думала, что умру от стыда и обиды прямо на месте.

У Клейна дрогнуло сердце. Его отвращение к самому себе было настолько сильным, что стало почти физическим.

– Я знаю.

– Ты обещал мне вести себя по-другому! – сорвалась Мира, топнув ногой. – Обещал быть мягким ко мне! То была ложь, да? Ты врал мне, как и остальным девушкам…

Адриан тоже не выдержал:

– Мира! Ты все знала с самого начала! – крикнул он. – Я не был принцем! Я тот, кто я есть! Я Доберман. Я необходительный. Я наглый. Я самодостаточный. Я не доблестный рыцарь, и для меня нет морали. У меня есть только свобода и мои желания.

У девушки дрогнул голос:

– Зачем было обещать? Чтобы видеть, что я верю тебе, и смеяться?…

– Нет. Когда я обещал, я говорил честно. Но я не могу измениться за один день, понимаешь?! Я действительно хочу быть другим для тебя. Но я не могу. Не могу сразу перестроиться. Я не гребаная коробка передач, ясно тебе?

Сглотнув слезы, Мира всхлипнула:

– Потому что «ты и я» для тебя ничего не стоит.

Адриан серьезно на нее посмотрел.

– Моментального результата не будет. Это не доказывает ничего. Я готов медленно ломать себя для тебя. Вот это доказывает мое отношение к тебе. Наше «ты и я» для меня охренительно важно. Твои тупые наставления по поводу моего поведения – это как гладить против шерсти. Но что я делаю? Я, мать твою, слушаюсь! Слушаюсь и ломаю себя. Если ты этого не видишь, в таком случае купи чертовы очки.

С болью в голосе она спросила:

– Что… что ты ко мне испытываешь?

– Я не знаю.

Мира, ожидавшая иного ответа, содрогнулась и закрыла лицо руками. Она помотала головой и сказала:

– Адриан, я не могу. Я знаю, что ты будешь делать больно снова и снова… Это твоя натура. Я не такая наивная, чтобы терпеть и верить. Я устала. Арту верно сказал. Это не сказка, ты не принц, и я не принцесса. Я не могу этого больше терпеть. Я правда слишком устала.

Он не двигался. Внутри все замерло.

Адриан понимал, что сейчас все кончится. Прямо сейчас он в последний раз видит эти заплаканные малахитовые глаза.

Что вы знаете о настоящей чести? Когда ты обязан отвечать за свои слова и поступки? Когда держишь слово и берешь на себя ответственность?