Доблесть воина

Илья встряхнул руками, разминая кисти. Акун ждал. Как бы он ни хотел разделаться с дерзким юношей, но тот не был врагом. Он был таким же варягом, как сам черниговский княжич. Что, впрочем, не помешает Акуну проучить зазнайку.

Илья замер в боевой стойке. Он был готов. Акун тоже. И не желая тянуть, атаковал первым.

Это было прекрасно. Черниговский княжич управлялся с мечами с изумительной ловкостью и быстротой. Каждый клинок плел собственную сеть из настоящих и ложных атак, мелькал змеиным языком, выискивая бреши в защите противника…

Но брешей не было.

Илья не атаковал в ответ. Только защищался, уходя от ударов выверенными до вершка движениями и лишь иногда отклоняя клинок соперника легким касанием левого меча. Даже когда у него появлялась возможность удачного удара, Илья ее не использовал.

Так они и двигались внутри круга дружинников. Акун бил, Илья уходил.

– Думаешь, я устану? – крикнул черниговский княжич. – Напрасно. Я могу так биться с восхода до заката.

– Так долго не потребуется, – отозвался Илья.

Он вроде бы разобрался в акуновых «плетениях».

При всём разнообразии и выверенности движений черниговский княжич действовал по наработанным связкам. Длинным, до десятка ходов. Очень продуманным, включающим и хитрые атаки, и ложные приманки, вроде бы сулящие противнику успех, но на самом деле искусно задуманные ловушки.

Увидел Илья и слабости. Черниговский княжич куда хуже пользовался ногами, чем обученный Артёмом Илья. Еще Акун предпочитал проверенные связки неожиданным, спонтанным действиям. Илья не сомневался: окажись на его месте Гудмунд, черниговский князь одержал бы победу, несмотря на мощь и воинский опыт свея. Тот наверняка угодил бы в одну из хитрых ловушек.

Но Илья попадаться не собирался. С первой же секунды он оценил черниговского княжича как опаснейшего противника. По нескольким движениям, по тому, каким спокойным стал Акун, сделав первый шаг навстречу противнику, по тому, с какой непринужденной ловкостью и абсолютной уверенностью действовал.

Чтобы добиться такой безупречности, надо повторить каждую сложнейшую связку не одну тысячу раз. Чтобы добиться безупречной импровизации, требуется большее. Именно этому и учили Илью все его наставники.

– Долго – не потребуется! – Меч Ильи вплелся в одну из ловчих сетей Акуна, «обвил» его клинок… и вырвал из пальцев.

Черниговский княжич настолько удивился, что даже отпрыгнул назад.

– Возьми, – разрешил Илья.

Акун мотнул головой.

– Возьми! Я хочу честной победы!

Княжич поднял меч.

Он не понял, каким образом Илье удалось его обезоружить. Прием был ромейский, показанный Артёмом. Акун не понял и решил, что это случайность. Проявление той самой удачливости Ильи, о которой говорил отец.

Но в следующий миг убедился – не случайность.

Клинки Ильи ворвались в узор Акуна с не меньшей стремительностью… и сломали стрекозиные крылья.

И попытку развернуть их вновь тоже сломали.

Илья сбивал рисунок движений, едва Акун его начинал. Нет, Акун мог биться и вне привычных связок, но уже далеко не с той легкостью и безупречностью. И неудивительно, что вскоре меч Ильи лязгнул о его кольчугу. А потом о шлем. Затем кольнул точно в середину зерцала.

Черниговский княжич не сдался и не растерялся. Он бился в полную силу и с той долей ярости, которая необходима воину. Но проигрывал. Удар, укол, новый удар. Илья бил в четверть силы. Не бил – касался. Но Акуну все равно пришлось уйти в оборону. Теперь уже он уходил, а Илья наступал.

Наконец, интуитивно угадав, что дальнейшее будет уже не доказательством силы, а унижением противника, Илья самым кончиком меча, на возвратном движении легонько чиркнул Акуна по предплечью чуть пониже края кольчужного рукава. Чикнул и отступил.

Акун недоуменно глянул на него.

– До первой крови, – напомнил Илья и мечом же показал на руку черниговского князя.

Кровь еще не показалась, но узкая прореха на рукаве верхней рубахи была видна отлично. Так же хорошо, как и превосходство Ильи.

И тут Акун показал, что действительно умеет владеть собой.

– Славно! – объявил он, ничем не выдав своего огорчения. – Согласен с тобой, княжич. Не только удача!

– Ты принимаешь его старшинство? – спросил Фарлаф, стараясь не выдать волнения.

Отменный воин, черниговский князь очень хорошо понимал: только что жизнь его сына была полностью в руках его противника. И вздохнув с облегчением, похвалил себя за правильный выбор: у Мурома будет превосходный наместник.

– Да, отец, принимаю.

Фарлаф покосился на Духарева. Тот в очередной раз доказал свою мудрость. Кто бы сомневался?

– Ты – старший, – объявил Илье князь черниговский. – И над ним, и над Муромом, но… – Фарлаф сделал паузу… – После меня. Присяги с тебя не потребую, но слово о верном служении дашь.

Илья кивнул и взглянул на недавнего противника. Акун смотрел на «старшего» с интересом. Наверняка будет приставать с просьбой научить такому же бою. И Илья, понятно, научит. Кое-чему.

Что ж, Муром – не Моров. В Морове уже, можно считать, порядок и безопасность. А в Муроме спокойной жизни не будет.

Тем интереснее.