Доблестный рыцарь (СИ)

— Т-ты чего?! — в исступлении глядел Герард на коллегу. — Чего ты? — парень принялся вытряхивать холодную жидкость из ушей.

— Это ты чего? Нельзя вас, балагуров, на час оставить — набражничаетесь, как кабаны, — на поясе у поучителя висел тугой кошель, которого раньше там не было.

— Да ладно, чё такое-то, — пьяница предпринял попытку встать, что давалось ему с большим усилием, однако помогла стена трактира, — ну выпили мальца, чё сразу-то.

Варин подошёл вплотную и взял нерадивого младшего брата за грудки́, однозначно нарушив своим присутствием хрупкую зону комфорта последнего.

— Немного? Ты нахлебался, как свинья в церковном хлеву! — агрессивно шипел он. — Сейчас я пойду за остальной пьянью, а ты, чёрт, чтобы протрезвел и был готов седлаться, — выпалив это, старший брат оттолкнул Герарда, падение которого остановили деревянные брёвна, и пошёл в заведение общественного налива.

— Ж-ж-жуж-ж-жит, как муха над назёмом, тьфу, — с обидой выронил парень и попытался вернуть себе полноценное равновесие — трактир оказался славной опорой, но необходимо было жить дальше.

Он свернул за угол и узрел валяющегося в грязи постояльца таверны. На этот раз не рыцаря.

— Нахлебается, значит, как свинья церковная, а потом лежит тут, понимаешь, — Герард подошёл к лежебоке и слегка ткнул его армированным носком поножей, — эй ты, тут ваша милость пожаловала… а ну, по стойке смирно, смерд… — промямлил латник.

Однако смерд реагировать не спешил. Он лишь почесал живот.

— Кому говорят, холоп… подъём… — воин принялся повторно тыкать в крестьянина сапогом.

Выпивоха пробудился и перевернулся на живот.

— Тот-же. Теперь встать.

Мужичок, кряхтя, опёрся руками оземь и попытался подняться. Но на полпути к стоячему положению его резко вырвало. Кровью.

От неожиданности Герард отскочил на метр.

— Мать! — рыцарь аккуратно попятился. — Л-ладно… ты лежи лучше…

Воин развернулся и быстрым шагом удалился. Через полминуты он уже был на месте сбора, где полутрезвые рыцари с упорством, достойным лучшего применения, седлали коней.

— Я почти решил послать за тобой, — усмехнулся капитан, затем пригляделся к коллеге внимательней, — чего бледный?

— Всё в порядке, — Герард вскочил на лошадь в одно движение.

— Дела-а, брат, так ты теперь трезвый! — Варин осмотрелся. — Все готовы? Славно. Но! — он слегка ударил лошадь латной перчаткой по крупу.

Животные последовали за ведущим, и цепочка рыцарей тронулась в сторону крепости. Заезжая в лес, молодой рыцарь бросил нервный взгляд за спину.

========== IV ==========

IV

— Что, сволочи, хорошо погуляли?! Среди бела дня. Позор. Позор! Вы — позор ордена! Теперь каждый смерд в сотне километров окреста знает, что его покой охраняют пьяные свиньи! — ротный, не щадя голоса, выказывал своё глубокое неудовольствие поведением подчинённых. — А ты, ты-то куда глядел?! Херовый из тебя капитан, Альвенслебен!

— Простите, ваше благородие, — Варин виновато смотрел вниз, рядом с ним, в похожем положении, выстроилась линейка почти трезвых латников.

— Хреновы полудурки… может, вечерний патруль на голодный желудок в голову что внесёт. Напра-а-авО! На службу ша-а-агом мАрш!

Строй рыцарей замаршировал в часовенку.

— Блургенштейн! Стоять! Ко мне.

— Да, вашродье, — Герард отделился от товарищей и неспешно побрёл в сторону старшины.

Командир снизил голос и теперь шептал.

— Блургенштейн, лорд Рейсс ждёт тебя в гостевой палате. Понял? Пшёл.

Гостевая комната делила офицерский домик с комнатой ротного старшины. К несчастью, размеры внутренних убранств крепости позволяли иметь только одно подобное помещение. Для второго пришлось бы потеснить уже и без того крохотные бараки. Внутри апартаментов Рейсса царила та же ветхость, что и снаружи: старый матрас набитый волосом и накрытый шкурой, письменный стол на трёх ножках, подпираемый стеной и деревянный ночник. Единственное крохотное оконце выходило к стене, впритык к которой стоял сам домик, и потому на ржавом подсвечнике медленно догорала свеча, обеспечивая «палату» хоть каким-нибудь освещением. Герард не помнил, чтобы раньше в этой комнате находился подсвечник, видимо, его принёс сюда лорд. Последний, всё также облачённый в бурую накидку, сидел на деревянном табурете и что-то медленно вычерчивал на жёлтом пергаменте. По левую руку от него покоилась пыльная склянка чернил. Старик повернулся, чтобы макнуть в неё перо и, наконец, приметил посетителя. Он широко улыбнулся, обнажая пятёрку пожелтевших зубов.

— Герард, заходи, заходи, мой мальчик.

— Да, вашродье, — гость по-солдатски шагнул вперёд и встал по стойке смирно.

Старик поспешно поднялся со стула, отодвинул его и согнулся в три погибели, после чего принялся рыться в вещевом мешке, спрятанном под столом.

— Какое ж я тебе благородие, дружок? Старый, дряхлый, в лохмотьях.Тьфу, смотреть противно, — он усмехнулся, затем его голова показалась из-под стола, — ты проходи, проходи, чего стоишь — присаживайся, — мотнул он рукой в сторону матраса.