Добрая фея короля Карла

– Таков закон. Церковь сама придумала это. И Содон обязан будет выставить за себя бойца, в противном случае он проиграет дело. Кто этот боец – не скажет сейчас ни дьявол, ни сам Бог.

– Это сделает шут, – заявил Тевенен. – Он не дружит с Богом, зато он знаком с пособником дьявола. Князь тьмы, облачившись в шкуру Содона, готовится пытать бедную женщину и для этой цели избрал себе нору, которую любезно предоставила в его распоряжение некая гадина. Шут, вероятно, глуп, но пусть никогда ему больше не спеть ни единого стишка и не забраться в спальню к фрейлине, если один негодяй не гостит у другого. Первый – Содон, второй – Ги де Тюдель, «собачка» покойного короля. Их было три, теперь одна.

И Тевенен поведал о своих наблюдениях.

– Отлично! – не могла сдержать радости Анна де Монгарден. – Монаху и в самом деле больше негде укрыться. Черт побери, Жанна, я всегда говорила, что одна голова шута стоит десяти голов придворных! Тевенен, беги скорее за начальником королевской стражи, а мы тем временем составим документ, дающий право забрать у Содона узницу, чтобы заключить ее в каземат королевской тюрьмы Консьержери: на нее пало обвинение в государственной измене, а это грозит немедленным судом и казнью.

– Но это еще страшнее! – возразил шут.

– Да, если бы парламент не возглавлял Пьер д’Оржемон, всецело преданный нам человек. Он устранит это обвинение. А пока – вырвать пленницу из лап Содона, пока он не отправил ее в Авиньон, и Божий суд решит, останется ли Эльза у него как подозреваемая в ереси или перейдет в руки королевского правосудия, но уже не как еретичка. Ее оправдает в конечном итоге судебный поединок.

Тевенен, ликуя, побежал выполнять поручение.

Через некоторое время, согласно повелению королевы, заверенному хранителем государственной печати Гийомом де Дорманом, у дома Тюделя уже стояла дюжина солдат, имевших приказ взломать двери в случае неподчинения. Тюдель знал об этом. У него не было иного выхода. Догадка Тевенена подтвердилась: Эльза сидела в темном подвале, в холоде, в обществе крыс и мышей. Ее почти не кормили и не поили, пытаясь сломить сопротивление. Слава богу, до пыток пока не дошло. Начальник королевской стражи Эсташ де Каюзак приказал вывести пленницу из подвала. Содон воспротивился, угрожая папой, отлучением, карой небесной. Он инквизитор, все подчиняются ему, никто не имеет права ему приказывать. Каюзак усмехнулся:

– Убрать с дороги попа! Лезьте в подвал. Монахов в случае неповиновения взять под арест. Таков приказ короля!

Содон на миг растерялся. Потом снова попробовал возразить, ссылаясь на папский гнев. Но Каюзак был неумолим:

– Я служу королю! Если я буду служить вам, святой отец, то буду выполнять ваши указания, а пока приказывать мне имеет право лишь мой господин, король Франции. Вы подчиняетесь папе, но не повинуетесь королю; я же – наоборот.

– Но короля нет в Париже, он у Святого престола, и неизвестно еще, какое распоряжение поступит из Авиньона.

– В отсутствие монарха мне может приказать лишь его супруга. Именно этот приказ я сейчас и выполняю. А если вы, святой отец, вздумаете не подчиниться, я арестую вас именем королевы, и вы будете отвечать перед нею и парламентом города Парижа. В скором времени вы ответите за то, что позволили себе, не имея на то согласия августейших особ, заточить в подземелье без достаточных к тому оснований подданную его величества короля Франции.

Эльзу вывели. Содон, скрипя зубами, молчал. Наконец нашелся:

– Она еретичка! Я докажу это!

– Едва ли. Единственный свидетель, насколько мне известно, исчез, а потому правду установит Божий суд.

И капитан дал знак трогаться в обратный путь. Содон, сжав пальцы в кулаки, в бессилии глядел солдатам вслед.

Глава 23 Судебный поединок

Париж бурлил, шумел, словно Карл Наваррский вновь стоял с войском под стенами города. Событие неординарное: монах нашел еретичку! Но так ли, нет ли? Не ошибся ли он? Решит Божий суд[67]. Победит рыцарь Ги де Тюдель – женщину отдадут Содону, и тот сожжет ее на костре; победит Гастон де Ла Ривьер – она будет оправдана, то есть невиновна в том, в чем обвиняет ее инквизитор; стало быть, так угодно Богу, а потому нет речи о вероотступничестве. И вновь, как и всегда, судачили на улицах, рынках и площадях парижские кумушки. О, этим дай только языком почесать.

– Слыхали? – вещала самая бойкая. – Говорят, шайку еретиков накрыли, человек двадцать, а атаманом у них ведьма; живет в лесу, на дереве, там и спит, а ночью садится верхом на палку и улетает на бал к сатане. Там их жуть сколько, ведьм этих, и все голые ходят.

Другая живо вторила ей:

– А потом она подговорила дьявола, тот обернулся женщиной да и залез в постель к самому Содону. Теперь Бог укажет, дьявол то был или эта ведьма.

– Да нет же, перестаньте молоть чепуху, – возразила третья соседка. – Суд-то для чего? Содон поймал женщину, вот и надо выяснить, еретичка она или нет.