Добрая психология

Следующий пример. Одна женщина прожила весьма несчастливую жизнь с мужем, довольно богатым человеком, и лет в 55 все же решилась с ним развестись, устав от его постоянных измен, злоупотребления алкоголем и вечных ссор. Муж предполагал, что она станет делить с ним имущество, ежедневно устраивал скандалы и выяснение отношений. Измученная обстановкой дома, не получив ни поддержки, ни понимания взрослых детей, она обратилась за помощью ко мне. Ситуация представлялась ей безнадежной. Я рассказала ей о волшебной концепции «структуры мира» и предложила самой поискать, какой вклад добра она может вложить в мирозданье. Обдумав это, она решила поступить по максимуму бескорыстно: сказала бывшему мужу, что свою долю имущества оставляет ему и детям – и уехала к матери в провинцию. Очень скоро она весьма романтично (именно так, как ей мечталось в юности) устроила свою личную жизнь: вышла замуж за поэта-барда, причем уже много лет они счастливы вместе. А бывшему мужу его жадность и нездоровый образ жизни пошли не впрок, он вскоре скончался после очередного возлияния, все имущество досталось их детям.

И еще один случай. Женщина потеряла горячо любимого отца и впала в тяжелую депрессию. Даже хорошие отношения со взрослыми сыном и дочерью не утешали ее, не отвлекали от душевной боли. Я тоже рассказала ей о и о логотерапии Франкла, и о возможности доброго «вклада» в Мирозданье. И что же? Она пошла работать медсестрой в дом престарелых, сказав мне: «Теперь я знаю, ради чего жить». Там она нашла не утешение, нет, она нашла свое призвание, и продолжает успешно работать до сегодняшнего дня.

Каждый понимает СВЕРХДОБРО по-своему. Но итог всегда один – мир становится лучше и добрее. Мы на шаг приближаемся к Светлому будущему, которое сейчас, в наше безумное и жестокое время, многим представляется – увы! – неосуществимой мечтой. Хочу сказать свое слово в защиту этой мечты: в истории человечества было много мрачных эпох, реальный мир, к несчастью, и правда, отягощен злом. Выбор за нами: сдаться и «плыть по течению» – или же упорно, иногда сжав зубы, двигать мир в правильном направлении, зная, что наш вклад в дело Добра всегда не напрасен. Как сказал уже не раз упомянутый мною психолог В.Франкл (тот самый, который, будучи узником концлагеря, подпольно оказывал психологическую помощь другим узникам): «Хороших людей меньшинство, но это не основание, чтобы нам не быть в их числе».

3. Основной принцип Доброй психологии: понять и помочь

Как я уже писала в одной из предыдущих статей, Добрая психология соответствует традиции отечественной психотерапии, несправедливо забытой в наши дни.

Здесь я хочу рассказать о том, в чем заключается процесс психотерапии именно в отечественной ЛИЧНОСТНО-РЕКОНСТРУКТИВНОЙ школе, построив этот рассказ на своем опыте Доброго психолога. В целом скажу, что задачей психотерапии является ПОНЯТЬ и ПОМОЧЬ.

На деле это не так просто, как кажется. Работа психолога с самого начала состоит из двух этапов, которые реализуются ОДНОВРЕМЕННО (и в этом сложность). Психолог не просто слушает человека. Его первейшая задача – образно говоря, УСЛЫШАТЬ ЧЕЛОВЕКА ДУШОЙ (или «взять в душу» клиента, как я это называю про себя). И это намного больше, чем просто эмпатия. Когда родственник, друг или знакомый рассказывает нам о чем-то, мы сочувствуем ему, проявляем эмпатию. Но психолог не просто сочувствует, не просто мысленно примеряет на себя ситуацию клиента, но одновременно производит очень серьезную работу мысли – анализирует ситуацию, ищет ее причины, пытается понять суть проблемы. И это необходимо, чтобы выработать пути ее решения.

Живой пример. У меня на приеме Ирина, очень тревожная мать тревожного ребенка-первоклассника Темы. Мать и сын взаимно заражают друг друга страхом, тревогой перед жизнью. Ирина вспоминает, что, когда была школьницей и выходила отвечать к доске, ее как бы парализовывал страх – и, кроме горьких слез, она ничего не могла из себя выдавить. Теперь то же самое, только в худшем варианте, происходит с Темой: он так боится всего на свете, что начинает плакать, едва переступив порог школы, иногда плачет с самого утра и умоляет мать оставить его дома.

Я – человек не тревожный. Эмпатически слушая Ирину, мысленно примеряю на себя совершенно чуждое мне состояние тотального страха перед всем миром. Параллельно ставлю себя на место семилетнего Темы, для которого столь шумное и напряженное место как школа – источник не просто страха, а панического ужаса. То есть «беру в душу» состояние матери и сына. Для чуткого собеседника – более чем достаточно.