Добрая традиция

— О Господи, я кое-что забыла. Мне надо обратно в магазин. — Она заставила себя улыбнуться. — Было очень приятно увидеться с тобой, но мне действительно пора бежать.

— Ну, твой бизнес в движении? — поинтересовался он.

— Да уж, — ответила она. Он и не подозревает, что попал в самую точку… Если бы он только знал, как далеко уведет ее это «движение», он бы, наверное, был просто ошеломлен. — Увидимся, пока, — бросила она.

— До встречи.

Она повернулась и быстрым шагом пошла обратно к своему магазину, пытаясь идти как можно более деловито. Она ни за что не хотела ему показать, что убегает.

Джойс вышла из подсобки, услышав колокольчик у двери.

— О! А я подумала, что это покупатель. — Джойс удивленно подняла брови. — Тебе совсем не досталось коробок?

— Я… решила позвонить и попросить привезти их.

Слава Богу, она здесь задержится всего лишь на неделю. Она ведь, конечно, сможет забыть его сразу же, как только окажется дома?

— Миссис Саттон!

Марджори Саттон была вынуждена захлопнуть только что открытый стаканчик йогурта и поднялась со стула. Поправив прическу, она поспешила в кабинет босса.

— Да, мистер Макаллистер?

Он стоял у окна, глядя на улицу.

— Подойдите сюда. — Он поманил ее рукой, не оборачиваясь.

Марджори подошла и стала рядом.

— Посмотрите, — проворчал он. — Вы ничего не замечаете?

Она выглянула в окно: все как обычно — четырехполосное шоссе, движение оживленное, тротуары заполнены, как обыкновенно во время обеденного перерыва, светофор работает нормально.

— Вы о чем, мистер Макаллистер? Я… не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вон там! — Он раздраженно постучал механическим карандашом по оконной раме. — Тот магазин через улицу…

— «Теплые мохнатики»? Магазин, где работает моя подруга?

— Витрина пустая.

— Да, витрина пустая, — спокойно согласилась она. Но подумала: совсем не похоже на Макаллистера — тратить время на ерунду. — Вы правы. Пустая. Теперь мне можно идти? Я как раз собиралась…

— Пасха прошла. Май на носу. День матери приближается, а витрина пустая, — теперь он будто говорил сам с собой. — Чертовски странно.

— О, я поняла! Вы удивляетесь, почему эта хорошенькая мисс Редфорд не поставила украшения ко Дню матери, как всегда раньше делала сразу же после Пасхи?

— Верно, миссис Саттон, — в его тоне уже было нетерпение. — После Валентинова дня все украшается ко Дню святого Патрика. После Дня святого Патрика появляются украшения к Пасхе. Сразу после Пасхи появляется витрина ко Дню матери. И так далее — до Дня Благодарения и, наконец, до Рождества. В этот момент я уже почти схожу с ума от вечно мигающего «Счастливого Рождества вам и вашей семье!». Так почему же она теперь не…

— Она уезжает, мистер Макаллистер.

Он смотрел на нее секунд десять, всем своим видом выражая недоверие. Нахмурившись, он рявкнул:

— Уезжает?

— Обратно в Рокфилд. И скажу я вам, — голос Марджори понизился до шепота, — декорации ко Дню матери не выставлены потому, что у мисс Редфорд душа к этому больше не лежит. Джойс за нее так беспокоится! — Покачивая головой и что-то грустно бормоча, пожилая секретарша вышла из кабинета начальника и вернулась к своему столу, где даже вид персикового — ее любимого! — йогурта не улучшил настроения. Может, попозже она его съест, но не сейчас. Ей нравилась эта хорошенькая мисс Редфорд. Это просто несправедливо, что она так несчастна. Но они с Джойс ничего не могли поделать. Разве они не старались изо всех сил после того, как она разорвала помолвку с Тони Гулдом? Они подстроили, чтобы она и этот Макаллистер были вместе на свадьбе Джины, и думали, что у него хватит ума увидеть, какое ему досталось чудо. Но ума у него не хватило. Он все провалил. А теперь вдруг проснулся. Когда уже поздно. Слишком поздно. Ох уж эти мужчины!

За два дня до конца месяца Стефани сидела за прилавком и проверяла счета, когда дверь открылась и кто-то вошел. Она подняла глаза, и ее сердце остановилось. Это был Макаллистер. Макаллистер… в игрушечном магазине? Ей, должно быть, это просто привиделось! Или нет?

Конечно, ему нелегко было быть здесь, где все напоминало о его погибшем ребенке. Так что же заставило его прийти?

Она соскользнула со стула и, обойдя прилавок, приблизилась к нему.

— Доброе утро.

— Доброе утро, Стефани.

На нем была темно-синяя рубашка-поло и узкие выцветшие голубые джинсы, обрисовывавшие его длинные сильные ноги. Мужчина-мечта, как его называла Джойс. Да, он действительно мечта. И даже больше…

Он протянул ей что-то в подарочной упаковке.

— Это тебе. Прощальный подарок.

Значит, он уже слышал, что она уезжает. И конечно, пришел сюда не затем, чтобы убедить ее остаться. Она почувствовала его взгляд на себе, когда разворачивала упаковку. Увидев знакомую обложку «Ранних могил», она медленно подняла глаза.

— Спасибо. — Она представила, как он упорно обходил магазин за магазином, пытаясь отыскать редкую теперь книгу, и с трудом проглотила комок в горле.

— Я надеюсь, ты ее еще не нашла?

Она покачала головой.

— Я все время собиралась пойти в библиотеку… Будет просто замечательно иметь эту книгу дома.