Добрая злая любовь

– Не кричи на меня, – огрызнулась уже Наташа. – Помнишь, я как-то пришла вечером вся в слезах, и ты решил, будто у меня было свидание? Свидание с Аркадием... Да, я встречалась с ним, но совсем по другому поводу... – возвысила Наташа голос – для убедительности она решила смешать ложь с правдой. – Он хочет продать мамины вещи, а я против. Во-первых, это память, во-вторых, среди них есть, кажется, довольно ценные экземпляры... Он не имеет права ими распоряжаться – только мы с Анной можем решать, что делать с этими тарелками и картинами, и вообще... Потом мы с ним встретились еще раз – вы тогда еле разъехались на машинах, помнишь?

На лице Макса одно выражение сменялось другим – от гнева и недоумения к радости, а потом обратно, только теперь уже его гнев был совсем другого рода.

– Я тогда с ним тоже пыталась поговорить на эту тему.

– Скотина! Жулик! – вдруг завопил Макс. – Господи, Наташка, чего же ты мне голову морочила... Ленивый боров! Решил тебя обокрасть! Да я ему...

– Макс, Макс... – успокоительно похлопала жениха по руке Наташа. – Именно потому мне проще было подтвердить твою бредовую мысль о моей любви к Аркадию, чем рассказывать тебе о борьбе за наследство... Ты бы непременно вмешался в это дело, а я совсем не хочу терять своих родственников, ведь Анна и Настя не виноваты!

– Наташка! Какая ты глупая... – застонал он. – Они тебя обобрали до нитки, а ты их защищаешь, романтические сказочки придумываешь... О изверги! Кровопийцы! Да я их... Да мы их засудим! Мы у них все отнимем!

Он разошелся не на шутку, Наташе даже стало немного страшно. Ее жених был из породы тех людей, которые никогда, никому и ни в чем не давали спуска. «Может быть, я зря переключила его внимание именно на эту тему? – пожалела уже она. – Нет, было бы хуже, если б Макс узнал о том, что Аркадий меня домогался. Макс бы точно его убил... Убил в самом прямом смысле этого слова!»

– Макс, голубчик... – тихо произнесла Наташа. – Замолчи.

– Что? – ошеломленно пробормотал он, прервав себя на полуслове.

– Макс, мы не будем ни с кем судиться. И Аркадия убивать не будем. Мы пойдем на день рождения моей сестры – но вовсе не для того, чтобы затевать скандал... Анна очень много для меня сделала, она заменила мне мать, да и сам Аркадий, в сущности, не такой уж плохой человек – похоже, он просто не понимает, что я давно выросла... Словом, мы проведем этот день тихо и мирно. А потом – потом, в какой-нибудь другой день! – я еще раз попытаюсь поговорить со своим зятем.

– Нет, теперь я с ним поговорю! – снова рванулся вперед Макс. – Ты же сама говоришь – тебя он не понимает...

– Ладно, ты с ним поговоришь, – удовлетворенно кивнула Наташа – в конце концов, это ее даже устраивало. – Но – только потом. Не завтра!

Макс молчал.

Он с минуту с каким-то напряжением смотрел на Наташу, и в его взгляде она видела недобрый блеск – словно сполохи надвигающейся грозы. А затем он встряхнулся и произнес обычным голосом:

– Хорошо.

* * *

Анна обожала торжества и застолья – это передалось ей от матери. Она любила, чтобы была масса праздничных разносолов, от которых ломился бы стол, любила принимать гостей. Любила поболтать и посплетничать с ними за бокалом вина и веселой, раскрасневшейся, потанцевать с Аркадием под ностальгическую музыку восьмидесятых – именно на те годы приходилась ее юность.

Наташа с Максом немного опоздали – пришли, когда все остальные садились за стол. Макс сдержанно поздравил хозяйку дома и вручил ей цветы, затем, воспользовавшись суматохой, издалека холодно кивнул Аркадию. Аркадий, видимо, тоже не стремился к пожатию рук, и с такой же преувеличенной вежливостью кивнул на расстоянии Максу. В шумной толчее никто не обратил на это внимания.

– Наташенька, я уж и не надеялась... – засмеялась Анна, обнимая сестру. – Как хорошо, что вы с Максимом все-таки пришли – иначе это был бы первый мой день рождения без тебя!

– Попробовала бы она не прийти! – злорадно закричала Настя и повисла у Наташи на шее. – Золотая моя! Родная! Самая лучшая! Ммм... – целовала она тетку, оставляя на ее щеках отпечатки оранжевой помады и тут же стирая их ладошками.

– Настя, я ревную! – смеялась Анна.

– Мамочка, я тебя тоже очень люблю... – Настя, словно ошалевший от восторга щенок, полезла с поцелуями и к матери, но та с ужасом отстранилась. – Господи, Настя, перестань! Откуда у тебя эта кошмарная помада? Ты видела, Наташа, – она уже красится!

– У нас все девочки в классе красятся! – закричала в ответ Настя. – У Филимоновой пирсинг в бровях, в ноздрях, пупке и даже в языке. А ты, мамочка, мне не разрешаешь!

– Настя, Настя, потише...