Добравшись до горы

Главнокомандующий только угрюмо кивнул. Тианин метнулась на свою половину, а когда вернулась, то предстала перед влюбленным в полном блеске своей красоты. Взглянув на нее, Брендан забыл обо всем на свете. Словно посреди пасмурного дня из-за туч выглянуло солнце. Старый солдат поневоле поднялся и низко поклонился полукровке, в которой сейчас не осталось ничего ни от рядового Штольца, ни от чистой принцессы. С этого мига главнокомандующий знал только одну королеву — королеву своего сердца Тианин Прекраснейшую, и только ей он готов был служить, забыв о долге, чести и присяге. Он положил на алтарь новоявленной богини все свои заслуги, доброе имя и спокойную старость, вовлекаясь в опасный круговорот борьбы за власть.

— Жду твоих приказаний, моя королева! — проговорил Брендан.

— Называя меня королевой, — медленно произнесла девушка, — ты хочешь лишь польстить мне, рассчитывая на мою благосклонность…

— Нет, моя повелительница! — горячо, словно прыщавый юнец, воскликнул стареющий воин. — Только ты моя королева, и больше никто!

— Тогда на колено, воин! — приказала полукровка, протягивая ему руку.

Главнокомандующий грузно опустился на одно колено и припал губами к перстню на ее руке. Поцеловать нежнейший шелк девичьих пальцев он не посмел, но и это мимолетное прикосновение к холодной грани алмаза на перстне Прекраснейшей полыхнуло огнем в его чреслах. Брендан застонал и распростерся ниц. Тианин наклонилась и похлопала униженного собственной страстью вояку по спине.

— Вставай-вставай, милый, — проговорила она, и в ее интонации проскользнули нотки, присущие голосу Мизарди. — Вдруг кто войдет? Покуда мы не будем готовы, все должно оставаться по-прежнему.

Старый солдат грузно поднялся. Девушка жестом велела ему сесть в кресло и сама разлила по кубкам вино.

— Выпьем за нашу грядущую победу! — произнесла она.

Глухо звякнули столкнувшиеся кубки.

— Прости, моя королева, — покаянно произнес Брендан, — что я не сразу разглядел сияние твоего истинного величия…

— Пустое, милый, — отмахнулась полукровка, нарезая сочное мясо огромными ломтями. — Ты все правильно делал. И, самое главное, превратил армию в послушный механизм, достойный моего трона.

— Трона? — жалобно переспросил главнокомандующий, в душе которого еще не совсем остыла борьба между любовью и долгом. — Тебе стоит лишь пожелать, моя королева, и я завоюю для тебя любое из окрестных царств!

— Придет время — завоюешь, — кивнула она, — но для начала я должна стать королевой этого государства.

— Воля твоя, о Прекраснейшая, но как быть с Иоахимом и его дочерью?

— Ты, должно быть, забыл, старый плут, что сейчас я дочь полоумного королька, который только и делает, что возится со своими солдатиками. Так считает двор, так считает народ, так считает армия. Чего ж тебе еще?

— Да, но… Мудрый Рудгер, он…

— Мудрый Рудгер подменил чистую принцессу самозванкой, — усмехнулась Тианин. — А это государственная измена, не так ли, мой милый Брендан?

— Истинная правда, моя королева!

— Он же способствовал исчезновению настоящей наследницы трона. Вернувшись, мы восстановим справедливость, а старого интригана накажем, как государственного изменника.

— Это чрезвычайно мудро, моя королева!

— Да, мудрости мне не занимать, — скромно согласилась она, — но все равно не мешает опереться на надежное мужское плечо. А такую опору слабой девушке может дать только замужество…

Глава тринадцатая. Пора в дорогу

В гномьем городе Узборе незваных гостей привечали как самых долгожданных. Глава Цеха городских Старейшин Блум поселил их в собственном доме. И не только потому, что хотел оказать гостям честь: из всех городских строений в его палатах были самые высокие потолки. Хуже оказалось с мебелью. Самые просторные ложа гостеприимных гномов оказались коротки даже для девушки, не говоря уже о ее молодом спутнике. Пришлось узборским мастерам срочно изготовить для них специальные кровати и кресла. Столы, за которыми пировали жители подземной страны, переделывать не пришлось: они были хоть невысокими, но широкими, ибо гномы любили поесть и выпить. Неудивительно, что пребывание юных путешественников в Узборе превратилось в череду беспрерывных пиров и самых разнообразных увеселений.

Чем они заслужили такой прием, гости не понимали, но спрашивать не решались. Зачем обижать недоверием хозяев, которые столь щедры и не требуют ничего взамен? Чтобы хоть как-то отплатить добрым гномам за гостеприимство, Клаус и Клауди вспоминали все песни, все сказки своей страны, какие только знали. Жители Узбора собирались целыми толпами, чтобы послушать их, ибо замкнутые в своем подземном мирке гномы давно уже не слышали ничего нового из большого мира наверху. В ответ хозяева пели гостям свои песни и рассказывали свои сказки. И в песнях, и в сказках гномы грезили лишь об одном — о драгоценных камнях и грудах золота, погребенных в глубоких пещерах, куда от самого сотворения мира не проникали лучи солнца.