Добравшись до горы

А вот знания сейчас верховному старейшине и не хватало, как и времени на то, чтобы разобраться со своими предчувствиями. И посоветоваться он мог только с другом Бернаром. Конечно, тревожить старика среди ночи нехорошо, но ждать до утра Рудгер не мог. И потому, едва безутешные родственники забрали последнего в эту ночь покойника, он снял церемониальные одежды, вымыл руки, накинул свой обычный темный балахон и вышел из Дома Светлых Сил. Над городом светила луна, перечеркивая улицы и площади глубокими тенями. Верховный старейшина быстро пересекал их, и полы его одежды трепетали, словно черные крылья. В столь поздний час других прохожих не было, а стражники, завидев высокую сутулую фигуру, предпочитали не окликать волшебника.

Слуга Бернара открыл гостю сразу. Рудгер понял, что его ждали. Да и сам хозяин дома вышел навстречу, чтобы проводить гостя к накрытому столу. От вина верховный старейшина отказался. Он редко позволял себе пить его, предпочитая родниковую воду. А вот поужинал с удовольствием. Обряд очищения изнурял сильнее, чем рытье канав. Бернар смотрел на гостя сочувственно и молча, дожидаясь, пока тот сам заговорит о деле, которое привело его в дом бывшего однокашника. Со стороны они выглядели как два старичка, страдающие бессонницей, которые набивают брюхо посреди ночи. И при этом молчат, как будто давно уже обо всем переговорили. Да вот только никто посторонний не мог быть свидетелем позднего ужина двух волшебников, уж об этом они позаботились.

— Благодарю за угощение! — проговорил верховный старейшина, отодвигая тарелку. — Теперь попотчуй меня своей мудростью.

— Ты же знаешь, я всегда рад помочь.

— Тебе известно, дорогой друг, что наша будущая властительница вынуждена была отправиться к Разлучной горе, но ты не знаешь еще кое-чего… Дабы пресечь кривотолки, я нанял актрису из бродячей труппы фокусника Бруха, чтобы та изображала нашу чистую принцессу, покуда отсутствует она сама. А для того, чтобы актрису не разоблачили придворные лизоблюды, я отправил ее с Бренданом на маневры.

— И что же тебя беспокоит, дружище? — осведомился Бернар.

— Не совершил ли большую глупость?

— Глупость?! — переспросил звездочет. — Боюсь, это называется другим словом.

— Ты полагаешь?..

— Я почти уверен.

— К сожалению, я тоже… — вздохнул Рудгер. — Но я полагал, что Брендан, старый воин, преданный короне…

— Он еще и старый вдовец, — напомнил Бернар. — А твоя актриса… Ты хотя и не назвал ее имени, но я догадываюсь, о ком речь. Такая девушка способна вскружить голову любому мужчине, тем более находящемуся на закате дней. Так что… Если твоей… гм… актрисе придет в голову завладеть троном, она вполне может сделать своим орудием нашего славного главнокомандующего со всей его армией.

— Выходит, я собственными руками открыл самозванке ворота в королевский замок?

— По крайней мере, такая опасность существует.

— Не в этом ли заключается замысел тех?..

— О ком не стоит говорить ночью, — подхватил звездочет. — Думаю, что да. И мы с самого начала пошли у них на поводу…

— Не мы, а я!

— Мы, дружище, — вздохнул Бернар. — Я помогал тебе, так что не снимай с меня этой ноши.

— Потом сочтемся! — отмахнулся верховный старейшина. — Сейчас нам надо разобраться, как предотвратить смуту.

— Для начала нужно понять, что могут предпринять заговорщики.

— Согласен… Самозванке нужна в первую голову поддержка армии. Без нее она не смогла бы и подумать о троне. И если наши подозрения не беспочвенны, то поддержка эта у нее уже есть. Во вторую голову ей нужна поддержка народа…

— С ней у самозванки тоже все хорошо.

— Почему ты так думаешь, дружище?

— Прости, дорогой, но именно ты и обеспечил ей эту поддержку.

— Да, ты прав. Ведь это я назвал актрису принцессой…

— Теперь ты понимаешь, что заговорщики задумали?! — воскликнул Бернар. — Они обвинят тебя в попытке государственного переворота!

— Да каким же образом?

— Самым простым. Тебя схватят сразу, как только войска войдут в город. И будут пытать, покуда не выбьют у тебя признание в заговоре. А когда ты покаешься, казнят, как государственного преступника…

— Ты думаешь, от меня можно чего-нибудь добиться пытками?

— Я знаю, что нет, но ведь они-то не знают этого.

— Подожди, дружище… — перебил звездочета верховный старейшина. — Мы что-то не о том говорим. Давай вернемся к началу. О том, что существует заговор, мы наверняка не знаем. У нас есть только предчувствие, основанное, признаю, на моей глупости. Хорошо бы для начала убедиться в том, что этот заговор существует.

— Сколько дней армия уже на маневрах?

— Много…

— Вот именно! Если заговор возможен, он уже созрел. Выяснять теперь что-либо поздно. Нужно думать, как будем обороняться!

— Обороняться от собственной армии?

— От собственной армии! Созови магистрат, расскажи все. Я тебя поддержу. Обратимся ко двору и народу, организуем оборону.

— Я не узнаю тебя, Бернар! — воскликнул Рудгер. — Ты же всегда призывал к миру и любви… А теперь — к междоусобице!